Когда настало время возвращаться домой, я решил отплатить Билли Бобу за розыгрыш и спрятать его белье с длинными рукавами и штанинами, которые мы надеваем под скафандр перед входом в плотные слои атмосферы. Ничего не подозревая, он начал одеваться и вдруг с выражением паники зарылся в сумку с одеждой, снова и снова перебирая ее содержимое. Он был сокрушен мыслью, что не сумеет вовремя экипироваться для посадки, и я над ним сжалился.
Фаза посадки была самой сложной для командира и пилота. Когда космический челнок на скорости 28 000 км/ч ударяется о молекулы воздуха, то из-за трения разогревается до температуры свыше 1500 С. Нам оставалось правильно выполнить все процедуры и надеяться, что теплоизоляционные плитки на поверхности корабля защитят нас от опасного перегрева.
Мы дали тормозной импульс в теневой зоне на высоте 640 км над Землей. Перейдя в освещенную область, мы оказались пугающе невысоко над Нижней Калифорнией. Мы снизились с 640 км до всего 80 км в полной темноте. Курт пошутил:
– Мы так низко, что, похоже, не дотянем до Флориды.
– Но попыток у нас еще много, – ответил я. Несмотря на малую высоту, мы все еще неслись со скоростью 25 Махов.
Примерно через 12 минут вокруг космического корабля скопились раскаленные ионизированные газы. Мы услышали сигнал тревоги: один из датчиков воздушных параметров, измеряющий давление воздуха и передающий данные системам управления орбитальным кораблем в атмосфере, не активизировался. Это была экстренная ситуация, но неопасная, поскольку датчиков два и второй сработал правильно. Курт и я при содействии Билли Боба выполнили действия, которые отрабатывали на тренажере при данной неисправности, оценивая отклонения от протокола и выбирая дальнейшие безопасные действия. В необходимости отреагировать на сигнал тревоги была определенная польза. Я проникся уверенностью в полученной подготовке и в том, что мы сможем справиться с любым препятствием.
Когда мы опустились ниже и атмосфера стала плотнее, решающее значение приобрела конструкция планера шаттла. До этого момента он мог иметь форму капсулы, но теперь Курт готовился посадить ракетоплан в темноте на ВПП Космического центра имени Кеннеди. Сажать шаттл было трудно главным образом потому, что у него не было двигателей, которые могли бы развить тягу и дать нам вторую попытку. Пока Курт занимался органами управления, у меня было множество обязанностей в качестве пилота, роль которого на шаттле аналогична роли второго пилота самолета: наблюдать за системами корабля, передавать информацию Курту и выпустить тормозной парашют.