На следующий же день я позвонил Лесли с работы и сообщил, что рано приеду домой и хочу поговорить с ней наедине. Дома я сказал, что всегда буду уважать в ней мать моих детей и заботиться о дочерях, но хочу развестись.
Она ожидаемо повторила угрозы и напомнила, что у нее имеются доказательства моей неверности.
– Я понимаю, что ты злишься, – ответил я, – но решение принято. Надеюсь, ты сможешь оставить прошлое позади, однако поступай, как считаешь нужным.
Ради дочерей я рассчитывал разойтись мирно. Саманте было 14 лет, возраст особой восприимчивости к семейным неурядицам, а Шарлотт пять. Я считал важным показать девочкам, что взрослые могут решать свои проблемы спокойно, великодушно, идя навстречу друг другу и заботясь в первую очередь об интересах детей. Этим надеждам не суждено было сбыться.
Когда дочери вернулись домой из школы, я взял себя в руки и поговорил с ними насколько мог спокойно, попытавшись представить новость в позитивном ключе, хотя лицо их матери красноречиво свидетельствовало об обратном. Саманта расстроилась сильнее, чем Шарлотт, поскольку она была достаточно взрослой, чтобы понять, как сильно все изменится. Я постарался убедить ее, что сделаю все возможное, чтобы ее жизнь оставалась стабильной. Шарлотт не проявляла интереса к разговору и играла с эластичным бинтом, то наматывая на запястье, то сматывая, занавесив глаза кудряшками. Немного погодя, Лесли спросила, есть ли у нее вопросы.
Шарлотт подняла круглую мордашку, встретилась со мной взглядом – я попытался прочесть выражение ее глаз, – протянула мне бинт и спросила только:
– Это твоя резиновая лента?
В этом была она вся! Она попыталась перевести разговор с темы, причиняющей всем столько боли, и, пока я тревожился о дочерях и о том, что их мир вот-вот рухнет,онастаралась сделать что-нибудьдля меня.
Тем вечером, опуская голову на подушку, я чувствовал себя более умиротворенным, чем в предшествующие месяцы и даже годы. Возможно, я больше не полечу в космос, но попытаюсь прожить жизнь, о которой мне не придется сожалеть в старости.
Лесли осуществила одну из угроз, уехав с детьми, но в конечном счете наш развод, вопреки моим опасениям, не повредил моей карьере. Она до сих пор злится на меня за то, что я положил конец нашему браку. Однако, когда я начал встречаться с Амико, Лесли отнеслась к ней на удивление доброжелательно. Она не перенесла на Амико свою враждебность ко мне, как поступило бы большинство людей на ее месте.
Некоторое время назад Лесли и Амико обсуждали по телефону детали поездки Шарлотт, и Лесли сказала: