— Он такой сексуальный… — промурлыкала Кэт. — Прямо настолько, что мне хочется облизать его с головы до пят.
Лейси пробормотала «угу», хотя это относилось не к Джаксу. Пусть Кэт забирает его себе. Или барабанщика, если он ей еще нужен. Пусть крутит роман сразу с обоими. Потому что она, Лейси, сейчас думала только об Элае.
Лейси смотрела на него — и не могла оторваться. Элай держался на сцене замечательно и был очень артистичен. Он с легкостью брал самые сложные аккорды, а его изящные длинные пальцы прямо‑таки летали по струнам. Боже, эти руки… И эти пальцы!.. Лейси свела вместе ноги, чувствуя, как воспоминания о вчерашней ночи заполняют ее подобно глотку виски и ей становится тепло и сладостно…
Да, это самый лучший тур на свете! И Элай играет просто божественно!
Вступление закончилось, и Лейси, не отводя глаз с Элая, услышала роскошно‑хрипловатый голос Джакса. Этот голос был как ложечка меда, которую добавили в пряный и очень крепкий коктейль под названием «Горячий Элай». Витая в облаках, Лейси по‑настоящему услышала песню только к концу первого куплета.
Взмахом руки и бранным словом
Ты разбила мой мир.
Уничтожила все, что мне было дорого, а потом
Ты уходишь, чтобы я жил дальше!
Лейси вытянула перед собой ноги и выпрямилась. Слова были не просто хорошие, а отличные. Но горячие мурашки забегали по ее телу вовсе не из‑за песни.
— Что такое? — спросила Кэт, взглянув на нее с удивлением.
Лейси отмахнулась от вопроса и задала свой:
— Они ведь не пели эту песню в тот вечер, когда мы с тобой на них ходили, да?
— В «Тайгер Страйпс»? Нет, не пели. Уэс сказал, что они решили оставить все новые вещи для тура. А что?
И тут Лейси словно током ударило, и она в изумлении уставилась на Джакса. Сердце ее бешено колотилось, а ладони вспотели. О боже, она узнала эту песню! Да‑да, она знала ее, в этом не было никакого сомнения.
Шумно выдохнув, Лейси сказала:
— Хм… хорошая вещь. Думаю, я бы вспомнила, если бы слышала ее раньше. — Она ведь действительно раньше ее не слышала. Но видела текст. И даже работала над ним. Потому что это была «Годрикова Впадина» — гениальная песня, в которой боль от разрушительных отношений сравнивалась с самой ужасной ночью в жизни Гарри Поттера. Она полюбила ее еще до того, как услышала мелодию.
Но эту песню написал Фолкс. И, следовательно…
Нет, не может быть! Это просто невозможно. Слишком уж невероятное совпадение. И разве Фолкс мог играть в «Блу Хиллз»? Но если все‑таки да, то кто из них он?
Лейси уже собралась внимательно осмотреть каждого из парней, но дальше Джакса дело не пошло. Он стоял впереди, в самом центре… и пел так, что ему невозможно было не поверить. Казалось, Джакс не просто исполнял песню, а говорил о чем‑то очень личном — как будто сам он испытал все то, о чем пел. Как будто именно он написал эти стихи.