– Так он жив? – не выдержала Марина Николаевна. – Или мёртв?
– Так кто же яд подсыпал? – трясясь от нетерпения, спросила Марфа.
– Яд подсыпало то же лицо, что и облило Отто Германовича водкой, чтобы собаки напали на него.
– Ах, вот почему они так взбесились. Они же не переносят запах спирта! – хлопнул себя по лбу Роман Михайлович.
– Да! Это лицо назначило несчастному Отто Германовичу встречу. Но убийца заранее залез на крышу вольера, подождал, когда подойдёт управляющий, и вылил на него бутылку водки. После этого палкой отодвинул засов, и псы набросились на бедного Отто Германовича. Убийца спрыгнул с вольера и, обежав забор, вернулся в усадьбу. Среди суматохи никто даже не заметил, что это лицо вышло не из дома вместе со всеми.
– Вы знаете имя этого человека? – спросил Михаил Михайлович. – Если да, так скажите уже наконец.
– Минутку. Убийца рассчитывал, что собаки убьют управляющего, но этого не случилось. Казалось, всё – крах! Но, к радости мерзавца, Отто Германович не мог сказать ни слова из-за порванного горла. Однако, он написал его!
Во дворе мгновенно установилась полная тишина. Все вытянули шеи и с замиранием сердца наблюдали, как Александр Константинович достаёт из внутреннего кармана пиджака небольшой листок бумаги. Он несколько секунд смотрел на него, словно убедившись в правильности написания слова, и повернул к публике. Марфа от неожиданности закрыла рот руками. Елецкий следователь хмуро посмотрел в глаза Соколовского, но он уже повернулся к Хитровым. Те схватили друг друга за руки, не в силах поверить увиденному. Михаил Михайлович растерянно уставился на покрытый скатертью бронзовый бюст. Его жена спрятала в ухоженных ладонях лицо, а Павел Михайлович с ненавистью повернул шею налево. На лице Романа Михайловича застыла глупая улыбка. Марина Николаевна словно испытала удар электрическим током и не могла вымолвить ни слова. Торопин бессмысленным взглядом впивался в два слова, написанные на листке бумаги. Франц Карлович был поражён не меньше остальных, и даже больше. Ведь почерк принадлежал его хозяину, в этом он был уверен. Аннушка читать не умела.
– Павел Михайлович, вы помните, как во время убийства вашего деда, вы сидели с мамой на руках, потерявшей сознание? Как вас кто-то толкнул, и вы опрокинули на себя кружку с чаем? Вы помните, кто это был?
– Я смутно помню, – наморщил лоб юноша. – Хотя нет, кажется… нет, точно. Это был Светилин.
– Марина Николаевна, откуда вам известно, что Отто Германович мёртв?
– Мне сказал Роман Михайлович, – в растерянности ответила Мыслевская.