– Умники какие, – неожиданно заговорил следователь. – Без вас разберусь, хамелеоны.
Лев Борисович открыл свою записную книжку. Здесь он записывал те факты, которые, как ему казалось, имели ключевое значение для раскрытия дела. Внутренне господин Утёсов не доверял врачу Торопину. Если бы кто-нибудь спросил Льва Борисовича, почему показания уважаемого в городе доктора вызывают у него подозрения, Лев Борисович не смог бы ответить. Но что-то подозрительное присутствовало в голосе Торопина, в его бегающих глазках. Этот доктор знал какую-то важную деталь и сознательно скрывал её от следствия. Для какой-то своей цели.
На шершавой бумаге его собственной рукой были записаны слова, слетевшие с уст Торопина: «Апоморфин, атропин, глюкоза». Торопин ввёл инъекцию апоморфина, чтобы вызвать у Барсукова рвоту.
– Для чего это понадобилось делать? Его и так уже вырвало, – проворчал Утёсов и отложил трубку.
Использование атропина Торопин объяснил попыткой возбудить деятельность сердца, а глюкоза, по его словам, способна нейтрализовать соединения солей цианида. Со слов Торопина, приказ об этой инъекции исходил от Соколовского. Впрочем, некоторые свидетели припомнили, что граф действительно прокричал врачу что-то о глюкозе и о необходимости вызвать у Барсукова рвоту. Утёсов громко и тяжело выдохнул, словно недовольный бык, и почесал под бакенбардами. Осоловелыми глазами он продолжал смотреть на страницы записной тетради.
– Лев Борисович, прокурор рекомендовал вам объединить усилия с графом Соколовским. Почему вы отвергаете его помощь?
– Я не нуждаюсь ни в чьих подсказках. И граф сам находится в числе подозреваемых.
– Неужели вы думаете, что он мог… он убил? Из-за двенадцати тысяч?
– Если принять во внимание показания всех свидетелей, легче всего отравить Барсукова было его сиятельству-с. Его служанка могла незаметно для всех подсыпать цианид в чай, а потом спрятать ампулу с ядом ещё до нашего прихода. Результаты вскрытия ещё не доставляли?
– Нет, Лев Борисович. Они скоро должны быть. Лев Борисович, вам нужно поспать. Отдохните, а когда пришлют результаты исследования, я разбужу вас.
– Нет. Я дождусь их сам. А потом лягу.
Он откинулся на спинку стула и задумался. Лев Борисович уже успел обойти все аптеки, задавая один и тот же вопрос. И показания аптекарей оказались полезными. Ему доставляло удовольствие думать, что хоть в чём-то он наверняка находится впереди столичного аристократа. И вдобавок к этому, сегодня утром Утёсову стала известна тайна барсуковской семьи, тщательно скрываемая ото всех уже много лет. Лев Борисович в полудрёме улыбнулся и тут же вновь стал серьёзным – такая сенсация не сможет долго оставаться втайне. Скоро, очень скоро, все, в том числе и граф, узнают о скелете в барсуковском шкафу. И хотя с Отто Германовича и Михаила Михайловича было взято честное слово хранить эту тайну, Утёсов был уверен – уже завтра Соколовскому станет известно о завещании покойного Барсукова.