Почти все стулья вокруг бюста покойного Барсукова были заняты. Оставалось ещё два – для графа и Марины Николаевны. На остальных десяти сидели Марфа, Утёсов, муж и жена Хитровы, чета Барсуковых вместе с Романом Михайловичем, Торопин и Франц Карлович. За спиной Льва Борисовича, отдельно от вышеназванных лиц, сидели двое городовых. В стороне, в ожидании новых приказов, скромно стояли слуги.
– Накройте, пожалуйста, это чем-нибудь, – попросила госпожа Барсукова. – И, может, слуг стоит отпустить?
– Да-да. Накройте бюст скатертью, и идите, – приказал Роман Михайлович.
Его хозяйские манеры вызвали гневные искры в душе Надежды Михайловны, но внешне это никак не отразилось. А вот её брат глубоко вздохнул, осознав, что теперь хозяином навсегда стал внебрачный сын его отца – Роман Михайлович Барсуков, носивший всего несколько дней назад фамилию Светилиных.
– Анечка, останьтесь, пожалуйста, – попросил граф и любезно улыбнулся скромной служанке. – Присаживайтесь рядом с Францем Карловичем.
Аня послушалась Александра Константиновича и села на крайнее садовое кресло, напротив Марфы. Между ними, опершись на трость, двумя руками, стоял граф Соколовский. Наблюдательные взоры не упустили, как Паша бросил на Аню испуганный взгляд. Испуг в его глазах тут же сменился гневом, когда он посмотрел на своего отца.
– Александр Константинович, как же вы? Нужно распорядиться, чтобы принесли ещё кресло, – произнесла Екатерина Марковна.
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, госпожа Барсукова. Мне кресло не понадобится.
– Выспалась, – пробурчала себе под нос Марфа, первой заметив приближающуюся фигуру баронессы.
– Добрый день, Александр Константинович, Лев Борисович, – раскрывая всем белизну своих зубов, сказала Мыслевская.
Граф поцеловал ей ручку и указал на пустое кресло между Романом Михайловичем и Торопиным.
– Ой, Илья Ионович, и вы здесь. Здравствуйте. Для чего же вы просили нас быть здесь, Лев Борисович? Вы нашли убийцу? Или бриллианты?
Елецкий сыщик не успел ничего ответить, как заговорил Александр Константинович.
– Господа, – граф улыбался, словно конферансье, обводя публику изучающим взглядом. – Это я попросил Льва Борисовича собрать нас вместе. Я уверен, что в таком составе мы больше никогда не встретимся. Не стоит смущаться, если вдруг вы ощутите в моих действиях какую-то театральность. Всё следствие было пропитано дешёвой театральщиной. Но убийца проявил невиданную находчивость, и вы убедитесь, насколько он изворотлив. Перед нами постоянно разыгрывались дешёвые сцены, от которых веет смертью. И первой из них стала сцена смерти Михаила Аристарховича. Он сам вздумал поиграть со смертью и разыграть перед нами своё убийство.