Я была рада обществу Тома и, глядя на то, как он ест свой сэндвич, спросила себя, отчего мы не проделывали это чаще.
– Не Мартина ли Джоя я видел выходящим из конторы? – поинтересовался он, небрежно взмахнув рукой в сторону Бургесс-корта.
Я коротко кивнула, чувствуя, как обида кольнула меня в сердце. Пора уже мне поумнеть, а не думать, будто Тому тоже приятно мое общество само по себе. Он пришел, чтобы услышать последние сплетни. Я устроилась на скамье поудобнее и насторожилась. В чем Тому нельзя было отказать, так это в амбициях. Он сам мне об этом говорил: мы с ним устроили соревнование – кто первым заполучит шелковую мантию. И я не знала, как далеко он готов зайти, чтобы победить.
– Он отправился в полицейский участок, – сказала я.
– Я слышал, он обратился за помощью к Мэттью Кларксону. Тот непременно вытащит его, – с небрежной уверенностью заявил Том.
Несмотря на мотивы Тома, которыми он руководствовался, устраивая наш якобы импровизированный перерыв на обед, несмотря на явное любопытство, проявленное им к Мартину Джою, его слова приободрили меня. Ему ведь вовсе не обязательно было обещать мне, что все будет в порядке.
– Ты сегодня выступаешь в суде?
Я покачала головой.
– Тогда тебе лучше отправиться домой.
– Я не могу пойти домой, – возразила я, вспомнив груду дел у себя на столе.
Том пожал плечами.
– В индивидуальной трудовой деятельности немного плюсов. Так что ты преспокойно можешь воспользоваться одним из них.
Скептик во мне подумал о дополнительной работе, свалившейся на Тома: папка, которую Пол держал в руках сегодня утром, и, вне всякого сомнения, прочие бесчисленные заявления, предписания и обеспечительные постановления, с которыми, по мнению нашего старшего клерка, я не справилась бы. Так что не стоило удивляться тому, что он предлагал мне выступить в роли прогульщицы.
– Ступай домой, – повторил Том, и я, вспомнив о том, что мой ежедневник пуст – впервые за много недель у меня не было назначено ни одного выступления в суде, – решила отбросить всякую осторожность и провести остаток дня в постели.
Я честно собиралась пойти домой и потому зашагала вниз по Кингсуэй до своей автобусной остановки, чтобы подождать автобус номер 19, идущий на север, но, увидев автобус, идущий на юг, обнаружила, что перехожу дорогу, чтобы сесть в него.
Нервы у меня зазвенели, как натянутые струны, когда на меня снизошло осознание того, что я затеваю очередную авантюру. Сидя на обтянутом грубой материей сиденье, я захотела стать невидимкой, но в полупустом автобусе чувствовала себя уязвимой, словно весь мир наблюдал за мной.