– Теперь вы рассуждаете как агент по продаже недвижимости.
– Я просто люблю этот район. И не хочу уезжать отсюда.
– Уезжать?
– Дробление активов… Простите, я совсем забыл, что нам не полагается обсуждать дело.
Когда мы въехали в Клеркенвелл, я попыталась представить себе Донну, живущую поблизости. Разумеется, теперь я знала, как она выглядит, поискав ее снимки в «Гугле» после первой встречи с Мартином. Браузер предложил мне на выбор несколько ее фотографий. Донна на вечеринке в «Серпентайне» [5], на выставке фотографий: длинные светлые волосы, широко посаженные кошачьи глаза, полный холодного презрения изгиб губ. Она ничуть не походила на художницу и выглядела как типичная жена из Челси, и в Спиталфилдзе ей было совсем не место. Впрочем, Мартин тоже казался здесь чужим.
– Вам нравится жить рядом с охотничьими угодьями Джека Потрошителя? – спросила я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно небрежнее.
– Теперь уже вы заставляете меня чувствовать себя эксцентриком.
– Что ж, я не тянула вас за язык.
– Я имел в виду атмосферу, церкви Хоксмура[6], историю.
– А вы, оказывается, романтик, – поддела я его.
Мы посмотрели друг на друга и обнаружили, что не можем разорвать наши взгляды. Я почувствовала, как кончики наших пальцев соприкоснулись на мягкой обивке заднего сиденья, и от сладкого экстаза, вызванного его жестом, у меня на мгновение перехватило дыхание. Я не отдернула руку, и Мартин подался вперед, к водителю, словно прочтя мои мысли.
– Сначала в Спиталфилдз. Не возражаете?
Он взглянул на меня в поисках одобрения, но мне не нужно было ничего говорить. Он взял за меня за руку, причем жест этот показался мне вполне естественным, тем самым, которого я так ждала с момента нашей первой встречи в Бургесс-корте. Мы дружно отвернулись друг от друга, глядя каждый в свое окно. Такси, казалось, увеличило скорость, и привкус приближающейся опасности стал почти осязаемым.
Спиталфилдз представляет собой Лондон в миниатюре: странное и органичное смешение старины и космической эры, где рвутся в небо остроносые реактивные корабли из стекла и стали, а рядом ютятся закопченные полуразрушенные доходные дома, оставшиеся с той поры, когда по этим улицам в тумане бродил Джек Потрошитель. Но все-таки комплексное изменение городской среды в результате переселения состоятельных горожан в кварталы, заселенные неимущими, ощущалось повсюду. Старинные компании оптовой торговли и банки превратились в претенциозные мексиканские кафе, на двухсотлетних фасадах которых искрились неоновые кактусы; чердаки и верхние этажи, которые прежде занимали ткачи-ремесленники, разделили на кроличьи клетки, где теперь обитали ювелиры, ди-джеи и гуру Интернета. Даже в холодный вечер по улицам рыскали молодые завсегдатаи ночных клубов в поисках крафтового самодельного пива и иллюзий.