– Думаю, к этому времени ты и сама поняла, что она совершенно непредсказуема.
Я плотнее прижала к себе сумочку, словно отгораживаясь ею.
– Когда ты в последний раз разговаривал с ней? – спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос прозвучал ровно и непринужденно.
– Она звонила мне на прошлой неделе. В воскресенье, может, в понедельник. Предупредила, чтобы я не вел себя на слушаниях как тупой альфа-самец.
И оттого, что он лгал столь гладко и непринужденно, мне стало по-настоящему страшно.
– Значит, она действительно собиралась присутствовать при окончательном урегулировании спора?
– Да, хотя все закончилось тем, что мы поссорились.
– И больше ты с ней не разговаривал? – спросила я, отчаянно надеясь, что выражение лица не выдаст мой страх.
– Нет, – ответил он после паузы.
«Лжец», – прозвучал у меня в голове внутренний голос.
Он сунул руку мне под пальто и обнял меня за талию.
– Иди сюда, – прошептал он.
– Нет, – ответила я и попятилась, пока не прижалась спиной к холодной кирпичной стене.
– Нас никто не увидит.
– Пожалуйста, прекрати.
– Фран, что случилось?
– Случилось то, что нам не стоило встречаться. Я – твой барристер. Существуют этические нормы, в конце концов.
– Тогда, в «Селфриджесе», они тебя не остановили.
Я отвернулась, но он взял меня пальцами за подбородок.
– Прости, – сказал он, гладя меня по щеке. – Мы встретились и познакомились не лучшим образом. То положение, в котором мы очутились, никак нельзя назвать идеальным… но мне казалось, что мы оба испытываем одни и те же чувства. Ты делаешь меня счастливым.
Но спишь ты с ней.
Именно это я хотела сказать, но не могла. Я не могла признаться, что следила за ними под дождем. Хотя я и ждала признания от Мартина в том, где он был в понедельник вечером, но в глубине души понимала, что этого не случится.
Его пальцы скользнули по моей шее, добрались до тонкой ткани блузки, коснулись груди. Он накрыл ладонями мои моментально напрягшиеся соски. Я ненавидела его за то, что он возбуждает меня, но мне это нравилось. Я закрыла глаза, чувствуя, как между ног стало горячо и влажно. Я хотела, чтобы он продолжал, хотела его так сильно, что от слабости и отчаяния у меня подгибались колени.
– Нас никто не видит, – прошептал он и коснулся теплыми губами мочки уха, но я невероятным усилием стряхнула наваждение.
– Прекрати, – сказала я, хватая его за запястье. – Думаю, некоторое время нам не стоит встречаться.
– Фран, пожалуйста… Сегодня выдался ужасно трудный день. Никто не понимает этого лучше меня. И никто сильнее меня не желает, чтобы все это поскорее закончилось. Я просто хочу, чтобы она ушла из моей жизни.