Сзади гроба двигалась толпа, состоявшая, кажется, из всех находящихся в Петербурге литераторов, артистов, художников, адвокатов, профессоров и прочих… Вся эта масса людей, нескончаемый ряд экипажей, оригинальная цепь студентов – все, вместе взятое, представляло такую картину, которую очень редко было видеть на улицах столицы… Почти все экипажи были пусты, публика провожала пешком своего любимца».
Вот здесь-то, в конце процессии, находился и майор Курнеев. Он ехал в экипаже и был почти не виден под закрытым кожаным верхом. Сидел майор, держась прямо, важно, положив обе руки на саблю и отставив локти, как это любил делать царствующий император Александр II и как в подражание высочайшей особе часто делал и Трепов.
«Не знаю почему – может быть потому, что слишком поздно догадавшись о намерении революционеров сделать демонстрацию, она не приготовилась к отпору, – полиция не сделала попытки захватить социалистический венок, – рассказывает дальше Плеханов. – Он благополучно достиг Волкова кладбища».
По словам Плеханова, в церковь вошли лишь немногие из его товарищей.
«Все же остальные – за исключением „сигнальных“, которые должны были поднять тревогу в случае, если бы полиция захотела арестовать лиц, приставленных к венку, – отправились к приготовленной для Некрасова могиле и расположились около нее сомкнутыми рядами. Нам было известно, что у гроба Некрасова будут произнесены речи, и общество „Земля и воля“ нашло нужным со своей стороны выдвинуть оратора, который должен был, не стесняясь присутствия тайной и явной полиции, высказать то, что думала об авторе „Железной дороги“ тогдашняя революционная интеллигенция. Выбор пал на пишущего эти строки»…
Вере и Маше не удалось протиснуться к могиле, и они стояли в стороне, на аллее, ближайшей к месту захоронения. Тут же был и Фроленко. Похоже, он умышленно не отставал от девушек, помня наказ Плеханова.
Ослепительно сверкал снег в иглистой темно-зеленой гуще елей; стволы берез казались белее обычного и точно укутанными ватой. По всему кладбищу слышался сухой морозный треск.
– Уже идет лития у могилы, а плохо видно, – сказал Фроленко. – Давайте, девушки, поищем местечко получше.
Перебрались в другой закуток аллеи. Здесь было глухо и совсем безлюдно. До того места, где шло захоронение покойника, отсюда было ближе, но все загораживала какая-то бревенчатая полуразрушенная постройка.
– Куда вы нас завели, Михаил? – удивилась Вера. Хмуря брови, она затем недовольным током сказала: – Послушайте, это вы нарочно? Наверное, приказ Жоржа выполняете – держать нас подальше от возможной стычки, когда начнут выступать наши. Зря… Мы ведь с Машей не дети!