— Ну-ну, правильно, мало ли что… и чего?
— Ну, чего… Пиво в зале, пять бутылок… или десять… Леща какого-то чистил прямо на стол… А стол икеевский…
— Вот они гады, конечно.
— Не говори!
— А я своему звоню, говорю: «Коленька, унитаз почисти, к нам тетя Рита с дядей Валиком из Мозыря приедут в выходные переночевать, у них праздничный шопинг!»
— А он?
— А он говорит: «Дяде Валику точно на все накласть, а тетя Рита когда цены в магазинах увидит, там прямо и обделается!»
— Ой, я тебя умоляю! Чтоб они хоть раз в жизни унитаз почистили? Да они после себя в раковине усы свои побритые не смывают!
— Ага! И мой говорит: лучше одни рал родить чем всю жизнь бриться!
— Ага! Щас! Пусть попробуют разок родить!
— Да вообще какой-то ужас, а не мужчины…
И снова ожидание, доооолго. Дырочка в моей вене подсохла, и вокруг уже начал прорисовываться синяк. Странно видеть, как растет, наливается синяк. Детка моя, ты как? Как ты там, внутри? Притих, сладкий мой? Испугался? Я сама испугалась. Ну, давай помолчим пока. Человечек мой внутренний, отпечаток мой, дело живота моего… Нам бы пережить вот этот странный роддомный период, нам бы как-то разделиться с тобой — но чтобы потом всю жизнь быть вместе.
Анжелика Эмильевна вернулась очень радостная.
— Мы все устроили! Будете жить в отличной палате, там у нас только творческие! Пришлось, правда, одну кровать доставить…
Она взяла мой пакет, помогла встать, была очень учтивой. Вот она — тактика успешного выживания в роддоме! Представьтесь кинодраматургом и упадите в обморок! Отношение к вам сразу изменится! Спасибо, мама.
— Как себя чувствуете?
— Хорошо. Я в столовую не пошла, просто не хотелось пока есть…
— А вам бы и не дали. На вас повара только завтра готовить начнут, вы же новенькая.
— Новенькая девочка?
— Ага. А вы в каких сериалах играли?
— Я? Ни в каких… Хотя… Есть планы… Но я, скорее, сценарист…
— Ой, как интересно. Вы мне потом еще что-нибудь расскажете про кино, ладно? Всегда хотела знать, как звезды живут!
Она уже распахивала дверь моего предродового отсека.
— А бокс этот прямо очень хороший. В одной палате с вами — журналистка и ученая. А в другой — там вообще наша телеведущая знаменитая. В общем, лежать будете как в раю!
* * *
Рай оказался желтой масти палатой номер тринадцать, душной, сухой, похожей на мою «полуторную» детскую. Так же плотно слиты между собой кровати и тумбы. Две благополучные кровати у окна, одна — моя, привезенная только что, — у двери. И все, пространство занято. Остался просвет у стены с умывальником… Но что за черт? Дверь открылась, с грохотом въехала еще одна кровать (четвертая!), а за ней — могучая и грозная Харон Степановна.