Мы, наконец, спустились в лабораторию, осторожно отсчитав пару десятков мелких ступенек. Она оказалась примерно такой, какой я себе её и представлял — холодная, с низким потолком, неуютная. Несколько столов с множеством разноцветных склянок, большая часть из которых оказалась опрокинутой. Несколько книжных стоек вдоль стен упали на пол, а сами книги кто-то разбросал рядом, старательно вырвав по несколько страниц из каждой. Две двери возле дальней стены сломаны и раскурочены, в правой комнате виднеется куча хлама, а в левой какой-то каменный постамент. Окровавленный.
Свет везде горит, но в лаборатории царит мёртвая тишина, давящая на уши.
Я пальцем показал Гану на левую комнату, тот заметил кровь и понимающе кивнул. Крадучись, мы подошли к дверному проёму с двух сторон, после чего Ган первым бросился внутрь, а я следом за ним, отстав на секунду.
Пусто, никаких врагов. Эта комната оказалась куда меньше, чем предыдущая, и если бы не каменный гроб, который я издали в полумраке принял за постамент, то комната была бы абсолютно пустой, хотя, судя по следам на стенах и полу, раньше здесь стояли шкафы. Комната, в особенности противоположная относительно входа часть гроба оказались забрызганы кровью, хотя её было и не особо много. Так, несколько крупных капель попали на стены, не более.
— Это — твой Болданд? — Ган обошёл гроб и указал на окровавленное тело, лежащее сразу за ним.
Я тоже подошёл к нему и наклонился, чтобы получше посмотреть.
— Да, — мне не нужно было даже переворачивать соназга на спину, чтобы узнать его.
Но я всё же перевернул. Зрелище оказалось не из приятных, кто-то хорошо поистязался над ним, видать, насолил он не только мне. Что же, жаль, что я так и не врезал ему, но и поделом.
— Крови мало, — Ган внимательно осмотрел раны Болданда на шее и груди, а так же небольшое пятно крови под ним и запачканный гроб.
— Он же соназг, — я не придал этому значения. — Они меньше нас, значит, и крови у них меньше. Лучше посмотри сюда!
Я поводил пальцем по внутренней поверхности гроба, повторив очертания чьего-то тела.
— Там кто-то лежал, — прокомментировал я. — А теперь его нет.
— Ты думаешь, что это он его? — Феникс кивнул в сторону мёртвого алхимика.
— Да. Он. Эта козлина ставила эксперименты здесь, видать, допрыгался, и те полакомились им же.
— Не он, — Ган пригляделся к следам в гробу. — Она. Надо сказать, для женщины, высокая.
— С чего ты взял, что это женщина?
Он тут же показал мне на какие-то непонятные следы, больше похожие на обычные царапины.
— Вот, видишь? Узковатые плечи, но таз широкий. Это определённо женщина была.