— Нет же. Я всегда знал, что ты смелая и храбрая. Ты была такой еще с детства: защищала слабых, всех пыталась приютить.
Неужели я услышала в его голосе недовольство?
— Но кто-то должен был сделать это, — произнесла я, открывая «Космо» и делая глоток кофе.
— Но почему это должна быть именно ты? Той женщине надо было лучше следить за своим ребенком. Вы оба могли погибнуть.
Я пожала плечами. Я не намерена была критиковать или анализировать чьи-то поступки. Я радовалась только тому, что все закончилось как нельзя лучше. Зак продолжил:
— Все эти фотографии… Лучше бы об этом поскорее забыли. На тебя теперь будут охотиться всякие психи. Лучше бы ты не вмешивалась.
Он смотрел на меня с неодобрением, но я слышала в его голосе заботу и уважение. Зак был отличным парнем, который беспокоился обо мне больше всех на свете.
— Ну да, — со смехом ответила я. — И позволила бы малышу погибнуть под колесами автомобиля.
Зак удивленно поднял брови и с сомнением покачал головой.
Я знала, что он был бы первым, кто бросился спасать ребенка в подобной ситуации. Между прочим, карапуза звали Джастин Вилер. Три года от роду. А еще упоминания заслуживает тот факт, что Зак работал педиатром. (Кстати, он работал в одной клинике с моим отцом, поэтому вам будет нетрудно представить, как осложнился наш разрыв.) Он всю свою жизнь посвятил заботе о детях, и я не встречала никого, кто был бы так же предан своей профессии, как Зак. Может быть, за исключением моего отца.
— Серьезно, — ответил он, улыбаясь мне в ответ. — Будь осторожна, пока все не утихнет.
Я коснулась его бокала своим.
— За героя… За героиню, — произнес он.
Все действительно со временем утихло. Моя жизнь вернулась в привычное русло. К понедельнику следующей недели мой телефон перестал ежесекундно звонить. Я получила сообщение от редактора «Ярмарки тщеславия» относительно статьи, которую я собиралась написать об Уме Турман. Мы договорились о встрече во вторник днем. В тот вечер я отправилась спать, полная былого энтузиазма, но довольная оттого, что шумиха стихает.
На следующий день я оделась, как и подобает взрослой женщине, взяла такси и направилась в офис журнала. Мы встретились с редактором, очень занятой и немыслимо элегантной женщиной. Мы обсудили оплату, сроки, и меня все устроило. Оставалось только получить согласие госпожи Турман на встречу. Я вернулась в центр. Побродив по книжному магазину, я отправилась домой, по дороге купив у уличного торговца палочки сандалового дерева. На углу Восьмой улицы я задержалась перед витриной «Гэп», вспомнив свою золотую юность.