— Привести с собой на день рождения Эйса одну из этих. О чем ты думал?
— Я не хотел появляться в вашем доме один, — произнес дядя Макс. В тоне его ответа был скрыт какой-то смысл, но я не могла его расшифровать.
— Ерунда, Макс.
— Чего ты хочешь, Грейс? Прекрати добивать меня своими дурацкими проповедями.
У меня даже не было времени удивиться тому, что моя мама и дядя Макс могут так странно разговаривать, потому что в этот момент появился папа.
— А вот и моя девочка, — сказал он, поднимая меня на руки, хотя мы оба знали, что я становлюсь для этого слишком взрослой. Отец понес меня в кухню. Наверное, у него не было времени заметить, как Макс и мама быстро отвернулись друг от друга, и их сердитые лица как будто через силу озарились улыбками.
— Что вы тут делаете? — Мой отец говорил голосом абсолютно счастливого человека. — Надеюсь, что ты не ухаживаешь тайно за моей женой, а, Макс?
Они все рассмеялись, сознавая абсурдность подобного замечания. А затем пришло время праздничного торта, который заслонил в моей памяти все остальное. Так и бывает, когда тебе всего семь лет от роду.
* * *
Когда стены квартиры начали изрядно давить на меня, я приняла душ, оделась и вышла из дому. Я знаю, что люди думают о Нью-Йорке. Но я никогда не ощущала себя здесь в опасности. Пока Роза не предупредила меня о том мужчине. Я вдруг вспомнила, что не рассказала о нем ни Джейку, ни Эйсу. Я не знаю точной причины, по которой я скрыла это от них. У меня, наверное, такое отношение к жизни. Я верю в то, что иногда лучше всего проигнорировать какие-то события, и тогда их последствия тебя не коснутся. Очевидно, тот факт, что меня искал какой-то мужчина, переводил проблему в разряд трудно решаемых. Одно дело — получить письмо, и совсем другое — знать, что кто-то упорно разыскивает тебя. По второму сценарию угроза становилась явной, но я не была готова предвидеть последствия. Я не могла бы вынести ограничения своей свободы.
Я толкнула тяжелую входную дверь. Мой отец и Захарий работали на общественных началах в клиниках для бедных. Одна клиника находилась в Нью-Джерси, а другая — неподалеку от центра. По мере того как мой отец приближался к пенсии, он все больше времени посвящал работе такого рода. Обычно в начале недели он работал в Нью-Джерси, а к концу недели перебирался в другую клинику, поэтому мне не составило труда вычислить, где я скорее всего его найду. Вы, наверное, думаете: «Но она же только что говорила, что не хочет видеть своих родителей?» Это правда, — не хотела. Но мой отец всегда как будто притягивает меня в моменты кризисов. Как бы я ни ворчала и ни жаловалась, я всегда звоню ему, потому что он возвращает мне ощущение незыблемости вселенной. Мне иногда кажется, что я снимаю трубку или появляюсь в его офисе по мановению волшебной палочки.