— Я ни разу не слышала, чтобы дядя Макс говорил об этом.
— Это была довольно противоречивая затея, — ответил отец, снова садясь. Он выглядел уставшим. — Противники утверждали, что проект только поощряет распущенность нравов. Если молодая девушка знает, что может со спокойной душой оставить дитя, то она это сделает без угрызений совести. При других обстоятельствах она все же попыталась бы сохранить связь с ребенком. Но те, кто выразил поддержку этому законопроекту, как Макс и я, считали, что если уж мать решила бросить свое дитя, то она это сделает, и тогда ребенку лучше всего будет в безопасном месте переждать кризисный период, ведь малыши нуждаются в заботе и любви. Лучше уж пусть у испуганной и растерянной женщины будет альтернатива, иначе она может избавиться от младенца жестоким способом. В 2000 году законопроект прошел. Теперь этот фонд действует. Работает круглосуточная «горячая линия» и отдел по связям с общественностью.
Теперь, когда отец рассказал об этом, я вспомнила, что все электрички были в то время оклеены рекламными листовками, а городские автобусы разукрашены агитационными изображениями. Я помню и рекламу на радио: на фоне детского плача раздавался глубокий спокойный голос: «Вы утомлены? Не знаете, как решить ворох накопившихся проблем? Груз родительской ответственности непосилен для вас? Пусть это не отражается на ваших детях. Позвоните нам. Мы поможем». Но я никогда не имела понятия о том, что к этому имеет отношение мой отец или дядя Макс. Это казалось мне довольно странным, потому что мы с отцом часто разговаривали о его работе. Мы ведь постоянно поддерживали связь, и я была в курсе всех основных событий.
— Но почему ты ни разу об этом не упоминал? — спросила я у отца.
— Разве? Не знаю. Ты, наверное, не слушала меня, Ридли. Не так уж интересно порой вслушиваться в то, о чем говорит старенький отец, не так ли?
Он попытался сгладить ситуацию, но я не ответила на его улыбку. Я смотрела на буклет, решая про себя, это ли имел в виду Эйс.
— Как прошло детство дяди Макса, для тебя не составляет секрета. Его самого сильно обижал отец. Я даже передать тебе не могу, насколько редко такое встречается, а я повидал всякое. Но Макс вопреки всему сумел стать на ноги и добился успеха. И он искренне хотел помочь детям, которые оказались в такой же ситуации, как и он сам, и женщинам, которые страдают так же, как когда-то страдала его мать.
Я уже неоднократно слышала эту речь. Я не знала, зачем отец повторяет мне все это снова, но решила не перебивать его.
— Этот законопроект был важен лично для Макса, так как он верил, что дети в такой ситуации должны быть защищены. Лучше пусть ребенок воспитывается не биологическими родителями, зато получит возможность расти в нормальных условиях. Если же обстановка в семье неблагополучная, то рано или поздно она может спровоцировать трагедию. Такое часто происходит. Это было особенно важно для Макса и потому, что он так и не пришел в себя после некоторых событий. До самого дня своей смерти.