— И чего же не существует? — его дыхание в ухо будоражило. Хотелось избавиться от него, чтобы чувствовать себя спокойнее и увереннее, но если это последние минуты, когда они видят друг друга, то лучше не отталкивать и впитать в себя всё, что станет концом их знакомства.
— Того, во что мне хотелось верить. Я верила в сказки о «золотых» и жила ими многие годы. Очень легко было проглатывать суровую реальность, когда был мир фантазий, идеальный, с рыцарями и героями, способными на любовь до гроба, способными сделать счастливой избранницу, какую-нибудь девушку. Конечно же, ею хотелось быть мне. Я терпеливо и скептично относилась к тому, как жила, потому что где-то внутри себя знала, что ведь есть же где-то другое, что можно встретить, что-то светлое… это были девичьи грёзы. Но я всерьёз увлеклась ими, я искала, надеялась, добывала информацию… и вот, на деле легендарные «золотые» — это трусящий богатенький наследник, дрожащий над своей холостяцкой жизнью, его друзья — такие же свободолюбивые зазнайки, неприкаянные бездельники или коварные обманщики, которые только и могут, что потешаться над девушкой, — последнее было укором непосредственно Джину. — Вы напыщенные мужланы, переполненные гордыней от того, что якобы спасаете мир. Вы думаете, что ваша глобальная миссия — борьба за добро, против зла — выражается масштабно, как в фильмах: взорвать несущийся на землю метеорит, уничтожить армию злодеев, ликвидировать экологическую катастрофу, поймать падающий с обрыва школьный автобус — что там ещё у вас из сверхспособностей? Вы пытаетесь сделать мир лучше, но почему-то не понимаете, что лучше — когда все счастливы. А счастье всех зависит от счастья каждого. Каждого. Любой человеческой единицы. А этих единиц за своими подвигами вы не видите. Вы выше них. Вы всё из того же тупого, бесчувственного мужского мира, который мне хотелось покинуть, где мужчины существуют для важничанья и хвастовства друг перед другом, а то, что настоящий мужчина определяется только восприятием его женщиной — вам неведомо.
— Здорово я тебя задел, да? — без ехидства, а скорее с раскаянием прямо спросил Джин.
— Я предпочитаю не выражаться грубыми словами, но ты, конечно, козёл и чмо, господин дантист, — язвительно отчеканила Юна и, когда это было произнесено и осмысленно, вдруг сдулась, выпустив этот негатив, и слабо улыбнулась.
— Как я могу исправиться и загладить свою вину? — Джин даже не знал, что больше на него повлияло: ощущаемое тепло между ними, которое тянуло к близости и тому, чтобы не прощаться с этой девушкой, или то, что имидж золотых, всё-таки, нуждался в исправлении. Они что, вот так вот и выглядят, как описала Квон Дами? До чего они опустились…