На них было снято два двухместных номера в отеле «Венеция», почти сорокаэтажном небоскребе, лучезарной стеной видневшимся по ночам издали. Днем эта стена напоминала модернизированную арабскую крепость в духе минимализма, где кроме вертикальных полос окон сквозь все этажи не было никаких примечательных элементов. Первые этажи занимали казино, клубы и рестораны, работавшие круглые сутки, там никогда не останавливалась работа крупье, время теряло счет и значение, как и деньги, утекающие вместе с минутами и часами. Магазины и торговые центры превратились в импровизированную Венецию, и изнутри на потолке было нарисовано небо, столь похожее на настоящее, что создавалось полное вживание в то, что идёшь не в помещении. Каналы с гондольерами, балконы на якобы зданиях и мостики, всё было выполнено так натурально, что намекало на огромные суммы, вложенные при строительстве. Роскошь и спускание денег туристами и посетителями виднелись во всем, этим даже пахло, дороговизной, равнодушием к финансовым потерям, азартом и сумасшествием богатых. Аромат сотен марок духов, вин, кож дизайнерских сумок и единожды надеваемых вечерних платьев висел в воздухе. До обеда людей было поменьше, чем к вечеру, но всё равно хватало. Проходя вестибюль, холл, где эскалаторы возносили прибывших выше и выше, Хосок не мог не думать о том, что каждый игрок за автоматом, каждый официант, каждый охранник может не просто работать в отеле, а служит кому-либо, и готов пристрелить, предать, захватить, ударить, следить… Никогда прежде Хоупу не приходилось погружаться в такую опасную карусель. Не ловушка ли это всё? Привыкший к боям, перестрелкам и ночным вылазкам, парень несколько терялся в столпотворении, где глаза не находили ни одного друга, кроме идущего рядом Джина. Макао — это особая история в судьбе всякого бандита, побывавшего в нем. Говорят, что тут меняется почти всё, и трудно отсюда выбраться, не пожертвовав чем-либо. Макао не отпускает без принесения дани. Чуть более двадцати лет назад присоединенное к Китаю, до того оно несколько веков было португальской колонией, и европейские привычки, смешавшиеся с восточными традициями, создавали любопытный колорит. Каких людей здесь только нельзя было встретить, всех возрастов, всех национальностей, всех материальных уровней, хотя конкретно в «Венеции» нищих было не сыскать. Сюда прилетали отдохнуть и поиграть в казино эмиры, шейхи, голливудские актеры и губернаторы, мэры больших городов и нефтяники, главы дзайбацу и чеболей. Осознавая всё это, Хосок почувствовал себя юнцом, незаметной крошкой в океане, невесомой и незначительной.