— Не принижай своих людей, Ёнгук, — хмыкнул Джиён. — Ваша банда — не дворовый сопляк. Все знают, что каждый золотой способен нейтрализовать в десять раз превосходящие его силы. Сколько вас было в Нью-Йорке? А скольких вы там угробили? Не ссы мне в уши, Гук. И то, что вас всего пятьдесят — под большим вопросом. Кто вас знает? Кто вас сможет посчитать?
— Так, зачем тебе один из моих людей?
— Я же сказал — у меня есть одно дело. В нем очень пригодятся способности одного из тех троих, любого.
— Всего одно дело? То есть ты хочешь взять его в аренду на один раз и вернуть?
— Нет, это он пригодится мне для начала в этом деле, а дальше — посмотрим. — Ёнгук не стал докуривать. Вкус пепла заскрипел на зубах, словно прах убиенных. Потушив окурок в пепельнице, он отодвинул её к Джиёну. Кто же ему нужен сильнее остальных? Сильнейший из живущих воин? Человек, создающий такие изобретения, что перед ними безоружны современные технологии? Или гипнотизер, который обладает властью над разумом людей? Странно, что он не упомянул Химчана. Неужели взломы компьютеров вышли из моды?
— Давай лично я тебе помогу, — хохотнул Ёнгук. — Я умею пригождаться, что ж я, хуже других?
— Ну что ты… я не могу и мечтать, что такая личность станет выполнять мои задания.
— Я не гордый, я и прибраться могу, и ботинки почистить…
— Так ты намерен отказать мне? Ты хочешь войны? — прекратил его кривляния Джиён.
— Я? Это ты мне её навязываешь, а я, что уж делать, если вынуждают, могу её принять.
— Я ждал от тебя большей заботы о своих людях… тебе не жалко положить всех из чувства противоречия?
— Положить их всех? — Улыбка исчезла с губ, превратившись в лютый оскал, каких на Ёнгуке давно никто не видел. Его глаза затянуло инеем полного равнодушия. — Валяй, Джиён, начинай войну. С кем будешь драться? С собственной тенью? Ты из нас всех знаешь человек десять, не больше. Мои парни храбрецы, среди них есть не разбирающиеся в волчьих законах, но, благо, ими пока командую я. А я подожму хвост и провалюсь сквозь землю. Вместе с ними. Найти десяток ребят на планете Земля тебе, быть может, кажется легким. Кажется, пока ты не попробовал их найти. Ты думаешь, что я буду воевать, лишь бы не выглядеть трусом? Видимо, это ты где-то подхватил наивность, раз считаешь, что меня устыдить возможно. Я лучше буду трусом, чем дураком. Живым трусом, а не мертвым дураком. И разве зазорно им быть перед человеком, который никогда в жизни не сразится со мной один на один в поединке чести? — Ёнгук замолчал. Они посмотрели с Джиёном в глаза друг другу, продолжительно, переливаясь то ненавистью, то уважением, то яростью, то терпением. Дракон натянул на рот косую ухмылку, бросив бычок в пепельницу.