Девушка толком не ощущала поцелуев и касаний, целиком занятая тем, чтобы не думать о Сандо, но в связи с этим непрерывно только о нём и думая. Что ж, успокаивало хотя бы то, что пока она его не донимает, он один, не вертится с какой-нибудь юбкой. Почему он готов переспать с другими, доступными и неразборчивыми, и не хочет взять её, возможно, одну из немногих здесь, которой без любви и неистовой привязанности, настоящей страсти никакого секса не надо? Из всего её окружения, подруг и сестёр, Николь точно знала, что таковых же очень мало. Фэй рассказывала всем легенду о какой-то потерянной любви, встреченной в юности, после которой не подпускала к себе мужчин, а Цянь, которую Николь обожествляла за красоту и то, как та умеет сводить мужчин с ума, хоть и прослыла в людской молве падшей и гулящей, никогда не была замечена с кем-нибудь, и Николь не могла убеждено подтвердить, что слухи о сестре истинны. Где же те многочисленные любовники, которых приписывают Вики, если она постоянно одна?
Как странно, ещё несколько дней назад, когда запала на Сандо, Николь и не думала называть это любовью, ей всего лишь хотелось добиться его, заманить, переспать. Иногда недостаток физической близости ощущался так остро, что вырывался неудержимыми домогательствами, но не ко всем же подряд! Давно уже она не бегала за кем-то, да и раньше сама она первой заводила романы едва ли с двумя претендентами из двенадцати, что у неё были. Но шло время, шли годы, ей двадцать четыре, а никого достойного, как не было, так и нет, а тот, что разжёг интересен сильнее, чем кто-либо, отвергает её и не собирается иметь с ней что-либо общее. Так какая теперь разница? Лучше дать плоти то, что она требует, утешить хотя бы её, если душу не получается. Хенкон видный, стройный, сексуальный парень, его приятно трогать, на него приятно смотреть, и плевать, что поговорить невозможно и никаких чувств нет, завтра он уедет, и Николь не придётся как-то избегать встреч и неловкости, прятать глаза. Она будет, как они, мужчины, свободна, только её назовут шлюхой, как они всегда это делают, но ей и на это будет плевать, на всё плевать. Слово «плевать» Николь повторила про себя так много раз, что чуть не начала плеваться на самом деле, приводя себя в порядок в ванной, из которой медленно вышла в спальню. Совсем недавно она готовилась точно так же, ожидая, что придёт Сандо, и с какой радостью она это делала! И ухаживала за собой, проверяя, не осталось ли где-нибудь на ногах не удаленного волоска, и ждала, а сегодня… В целом её не волновало впечатление Хенкона, она знала, что он хочет её и хочет секса, и ему будет без разницы, какие с неё снимать трусы, белые или черные. А разве не всё ли равно было бы Сандо? Скорее всего, но вот ей тогда было крайне важным знать, чтобы в ней всё было идеально и прекрасно. Для него, того, которому её приставания поперёк горла. Боже, неужели она ему так неприятна? Что ещё может отталкивать его? Страх отношений? После той ночи могло всё повториться или получиться, если бы она сдержалась и не побежала обнять его утром, какая же она идиотка, всё испортила сама!