— Это нечестно! — взвизгнула разочаровано Николь, пытаясь осознать, что потеряла, и потеряла ли? Что-то она точно сохранила, если её действительно собирались отодрать на этом столе. Отодрать на столе… ноги стали подкашиваться, и она вновь была готова бросаться на Сандо с объятьями и своей страстью. Он аккуратно, как шапочку маленькому ребенку одевает мама, застегнул её бесстыдно высунувшуюся из отверстия пуговицу и пригладил грубыми мозолистыми пальцами, чью железную хватку в полную силу ощущали на себе те, для кого это было последнее ощущение перед смертью. Никто из тех, кто видел, на что способен этот человек, убивавший на заказ жестоко и беспощадно, не узнал бы его с этим жестом невинной заботы о чести и целомудрии девушки.
— Прости, Николь, я сделал всё, что мог, — нахмурил сурово брови Сандо и, когда она поняла, что это было очередное издевательство, которое случилось только потому, что было обречено на провал секса, ведь он знал, что она не разденется среди бела дня в проходимом месте, ударила его со всей силы по плечу, зарычав. Ему это было, что укус москита. Сандо засмеялся.
— Ненавижу тебя! Убирайся! Уйди вон! Я надеюсь, что Николас уработает тебя до полусмерти! — Из коридора показался Джин, и друг, заметив его, сразу же отступил от девушки, чтобы не создавать видимость каких-то интимных начал. Николь тоже увидела третьего лишнего и, оттолкнувшись от стола и забыв о кофе, помчалась прочь, задев Джина плечом. Тот вопросительно кивнул Сандо, на что тайный золотой дал пояснение:
— Моя жизнь, как корабль. Появление в ней женщины всегда к беде. Как минимум к буре.
— Ты считаешь волны? — двинулся Джин на кухню. — Смотри, чтобы девятый вал не сломал твоё судно. И запасись спасательным кругом.
— Резиновым? — многозначительно уточнил Сандо. Товарищ покосился на него и хитро улыбнулся.
Дами удалось написать записку со своими планами и незаметно вручить её Джину, когда она попросила подать ей руку при спуске по лестнице. Но прочесть её он, естественно, до конца своего караула не мог. Он видел, что Энди куда-то отправился, но перед ним не отчитывались, и некоторые новости и слухи дворца, в отличие от иных, не расползались порой очень долго. Поэтому о том, что Энди не будет два-три дня, Джин узнал лишь когда вошёл в спальню и, достав бумажку, прочел каждое слово Дами. Ему хотелось прыгать и летать. Он поделился радостью с Сандо, предупредив того, где постарается провести ночь. Тот на это заметил, что если его поймают, то он будет делать вид, что давно подозревал неладное, открестится и ничего предпринимать не станет. Разумеется, это были угрозы-предостережения Сандо, а не то, что он осуществил бы реально.