— Ещё чуть-чуть…
— Мой милый котёнок, — поцеловал он её ещё раз в висок. — Некогда. Ты должна вставать.
— Ты ведь придёшь этой ночью? — пробормотала она, с трудом приподнимаясь. — Энди ещё не будет.
— Конечно приду, — помог он ей выбраться из-под одеяла, чтобы она не споткнулась, вставая на пол. Дами потерла глаза, осматриваясь. Почесав лоб, она обернулась к Джину, сидевшему у неё за спиной.
— Джин… это не было механическим действием, — прошептала она, краснея, хотя этого не было видно в темноте. — Это было самым прекрасным, что я испытывала… Сначала ты научил меня, что такое любовь внутри. Сейчас я, благодаря тебе, знаю, какая любовь бывает, когда вырывается наружу.
Николас привык вставать очень рано, ещё с тех пор, как вступил в братство вольных наёмников на Утёсе богов, затерянном и труднодоступном гнездовье людей в горах Тибета. Чувствуя рассвет подсознанием, он поднимался с первыми лучами солнца, тренировал своё тело, а потом уже позволял себе завтракать. Перекусив, Николас вернулся в спальню, чтобы отдохнуть с полчаса перед дневной разминкой. Если потерять хоть день, растрачивать время попусту, то не станешь непобедимым воином. Руки, плечи, ноги и каждая жила, мышца должны знать наизусть движения, приёмы, ловкие и быстрые, как змеиные прыжки.
Уединение нарушилось появлением его сестры. Николь тихо вошла в спальню и, скинув возле порога сандалии, забралась на широкую кровать, посередине которой разлёгся её брат. Без слов прильнув к нему, так обычно и просто, что выдавало регулярность подобного поведения, девушка обняла его, положив голову ему на плечо и соблюдая молчание некоторое время. Несмотря на крепкую любовь, связывающую их, на безумную привязанность, которую сестра испытывала к брату, она никогда не знала, о чем он может думать. Он был слишком далек не только от неё, но и ото всех. Николас в её глазах был абсолютно идеальным, потому что был совершенно самодостаточным. Ей хотелось бы быть такой же, но у неё не хватало силы характера и терпения. Она всегда была зависима от кого-нибудь, увлекалась кем-то, страдала по кому-то, хотела кого-то. Чего хотел Николас? Иногда казалось, что вообще ничего. Как и этот проклятый разбойник Сандо.
— Я была у Хангёна. Ему намного лучше, — сказала она негромко, водя пальцами по черной майке мужчины, натянувшейся на его мощной груди, служившей ей главной опорой и защитой всю жизнь.
— Он уже завтра будет полностью здоров, — предрёк Николас.
— Я пыталась узнать у него, что он сам думает о покушении. Я боюсь, не подозревает ли и он тебя…