— В конце концов, он мастер по бою, для духовных уроков всё ещё есть Ли, — напомнил Намджун.
— Это не то, ты сам знаешь, что не то!
— Есть Чонгук, этот хитрозадый растолкует молодняку, почём фунт лиха.
— В двадцать пять лет сложно быть авторитетом подросткам…
— Для дополнительной весомости есть всеми любимые палки, Юнги. Приклад к хребту всех делает внимательными. Чонгук был единственным из нашего выпуска, кто заслуживал первые места на занятиях у обоих мастеров, у него и руки с ногами, и голова работают одинаково хорошо. К тому же, Хану самому было двадцать пять, когда он нашёл Лео и привёл его в Тигриный для обучения, и обучал и его, и Хакёна, и Хонбина… Разве Хан не справился?
— Мне трудно представить Хана молодым, как мы, — слабо улыбнулся Шуга.
— Но так оно и было.
— Я знаю… Намджун, — сел Юнги, закусав нервно губы. — Я хотел сказать… Чёрт, это всё ужасно сейчас будет выглядеть, и я уверен, что ты не поймёшь меня, потому что это всё глупо и выставит меня последней паскудой… Намджун, — ещё раз подготовился Шуга, чтобы заговорить. — Я совершил огромную ошибку. Я не должен был начинать встречаться с Джинни. — Видя, как опустились брови брата той, молодой человек почувствовал, что вот-вот пойдёт та реакция, какую он и ждал. — Нет, я люблю её, люблю бесконечно и слепо, но именно это заставляет меня думать, что я жестоко с ней поступаю, я не имел права привязывать её к себе. Слишком очевидно мы все сегодня видели, чем каждый из нас может закончить. Смерть показалась так близко, кто её в силах избежать?
— Мы все рано или поздно умрём, — постарался скрасить мрачность философией Намджун. У него и с самим собой это не сработало, он-то в горячие точки не ездит, он наверняка задержится на этом свете подольше товарищей.
— Никто не бессмертен — это ясно, но дожить до старости другое дело. Ты видел госпожу Хан? Ты думаешь, ей легко, или что она сильная? Ты можешь себе представить, чего ей стоило держаться вот так? Ради дочери, ради нас всех! Ты думаешь, она сможет теперь хоть одну ночь не думать о Хане, не вспоминать его? Сколько лет страданий у неё впереди? И это при том, что она действительно восхитительная и волевая женщина. Ты можешь представить, чтобы Джинни сумела держать себя в руках, если меня не станет?
— Не каркай! — отругал его Намджун с набежавшей на лицо тенью.
— Каркай не каркай — от судьбы, если она такова, не уйдёшь. Как бы ни сложились дела со мной, Джинни должна быть счастлива, а госпожа Хан верно сказала, женщины состоят из тревог, и добавлять им новые — низко.