— Гадкий ты паршивец, Ким Намджун. Но милый, — признала она и кивнула на выход, чтобы он последовал за ней. Когда-то и её первый раз продали, не за такую, конечно, сумму, какую получат за Сану, но кругленькую. Она тогда была стыдливой, трепещущей и невинной, она мечтала, чтобы появился добрый парень, способный спасти, или хотя бы достойный мужчина, который сделал бы её посвящение в сексуальную жизнь приятным. Но всё было тривиально и удручающе, а потом полтора с лишним года почти ежедневное, с редкими выходными, обслуживание всех подряд, из которых в памяти не осталось ни одного лица. Если бы Намджун напоролся на неё тогда, на несмелую и чистую, как весенний цветок девушку, не знающую бранных слов и ничьих губ, посмотрел бы он на неё иначе? Как иногда чертовски жаль, что прошлое невозможно исправить.
Намджун отлично выспался, оставшись в номере, где они с Юлл предались взрослым забавам. Она после них по-деловому спешно оделась и ушла на своё место администратора, а он, развалившись на кровати и уставившись в потолок, не захотел возвращаться домой. Смотреть, как вернутся из гостей Джинни с Шугой, как до сих пор с любовью шушукаются отец и мать, чувствовать себя одиноким неудачником. Лучше уж лежать здесь и слушать, как за дверью по коридору снуют похотливые самцы с путанами, и двери других номеров постоянно хлопают, слышатся вылетающие пробки шампанского, женское хихиканье, мужское гоготание, визг, отдалённые стоны. Через окно по потолку пробегаются отсветы фар, но оно закрыто и шума машин не слышно. Здесь не он единственный такой, которому дарят тепло лишь за деньги. Ладно, Юлл с него ничего не брала, но эта неписанная невозможность полюбить друг друга, отсутствие друг в друге половинчатости для другого — это всё равно было из серии бездушного секса. Но из всего, что можно было выбрать, это было самое лучшее, с долей чего-то близкого, родного, бескорыстного. И дело не в деньгах, Намджуну не жалко заплатить, только бы ощущения были приятные, только бы не чувствовать холода, безразличия, чуждости. Нури умела нейтрализовать барьер между собой и партнёром с первого же раза. Золотая была дарительница любви. Точнее нефритовая, её зелёные платья хорошо запечатлелись в памяти.
Намджун подумал о Соа. Интересно, как устроилась её жизнь и устроилась ли? Есть ли у неё кто? Он был у неё первым. Это ведь что-то да значит? Если он мог не вспоминать о ней столько лет, то должна ли была она думать о нём? В этих рассуждениях парень и уснул, а когда проснулся, обнаружил, что уже восемь утра. Ночные администраторы сдавали смену в шесть, стало быть, Юлл уже ушла домой отсыпаться, а он как раз уже зарядился энергией по полной. Пора уходить отсюда. Мать наверняка устроит нагоняй, что не предупредил, что не явится ночевать.