— С тобой всё нормально? — не выдержал ХонКи.
— Да, да, извини, задумалась о своем, — я прикрыла глаза и тоже сейчас бы с радостью провалилась в сон, но внутри всё клокотало. Эмоции варились, как в котле ведьмы, такая это была ядовитая смесь; влюбленность, ненависть, благодарность, недоверие, вера, разочарование. Зачем я раньше времени терзала себя этим всем? Какая глупость делать такие выводы из того, что я узнала. Да мало ли на свете соперников? Все мужчины, по сути, хотят быть победителями, и это совсем не значит, что они для этого используют всех вокруг, что не умеют из-за этого быть искренними, любящими, забывать о своей гордости в моменты, когда находят свою любовь. Боже, как же мне хотелось верить в то, что СынХен любит меня! Я ведь тоже… тоже начала его любить! Я едва сдерживала слезы, на всякий случай, надев темные очки. Пальцы СынХена крепче сжались на моих сквозь сон. Я посмотрела на наши руки и постаралась выкинуть из головы всё-всё, что занесло в неё, как мусор ветром.
Мы приехали засветло, и я имела возможность воочию увидеть настоящую съемочную площадку. Осветительные приборы, рельсы для камер, провода, раскинувшиеся прямо на газоне так, что в них можно было запутаться. Аппаратура, которая вся была соединена друг с другом, расставленные декорации, стулья для съемочной группы вокруг. Солиста и музыкантов тут же привлекли к бурной деятельности, в которой и так уже суетилась масса народа. Ребятами занялись гримеры, костюмеры, сценаристы и режиссер, поэтому менеджер, оставшийся без дела, проводил меня до номера, в котором я могла расположиться. Сообщив мне что-то о «закатных съемках по задумке операторов», он намекнул, что я могу долго ещё не ждать компании и отдыхать спокойно. Ролик снимался в просторном дворе небольшой двухэтажной гостиницы, где была коротко остриженная трава, симпатичные альпийские горки, разноцветные клумбы. Само здание напоминало белоснежные частные отели какой-нибудь Греции или Италии, где светлые стены домов, пропитанные солнцем, вносят необычайную легкость во времяпрепровождение. Не хватало только маленьких балкончиков с плетенными креслами.
С другой стороны гостиницы, кажется, из окон был виден съемочный процесс, но та комната, в которой оказалась я, выходила окнами на противоположную сторону. Она была тенистой и тут, где не было видно заката, без света было уже довольно сумеречно. Я зажгла лампу и уселась на упругую кровать. Чем бы таким заняться, пока они не освободятся? Лезть в интернет через телефон не хотелось, а других развлечений у меня с собой не было. Для начала я позвонила родителям и сказала, что мы удачно добрались и тут всё здорово. Это заняло две минуты. Переодеваться смысла не было, в душ я обычно ходила перед сном. Поднявшись, я вышла из номера. Не думая, что на этой охраняемой территории могут быть посторонние или воры, я не стала закрывать дверь. Кто знает, может быть у НамСу-ним, которая делила со мной апартаменты, не было второго ключа. Наша комната была на втором этаже и выходила на общую террасу, длинную, тянущуюся вдоль нескольких номеров и оканчивающуюся по обе стороны лестницами вниз, во внутренний дворик. Я спустилась по другой лестнице, не той, через которую пришла, и оказалась на месте, похожем на площадку для барбекю. Скамейки, мангал, столик. За ними вилась дорожка из тротуарной брусчатки, уходившая куда-то недалеко, через негустой сад. Сквозь него просвечивалась стоянка для служебного транспорта или что-то вроде этого. Ну вот, даже погулять было особенно некуда.