В сторожке горел свет. Не найдя Мингю снаружи, я решила развернуться и уйти, потому что стучаться к нему было бы бестактно. Или не было? Он же тоже не спит, раз горит свечка. Переживает? Воодушевлён? Уговаривая саму себя, что если я буду тушеваться перед ним, то это продемонстрирует какое-то особое отношение к нему, я подошла к ступенькам и поскреблась, протянув руку. Спустя мгновения дверь открылась, и Мингю, уже без своего должностного тагельмуста[62], показался в проходе. Оглядев меня, он кивнул вопросительно:
— Позвонить? В такой час?
— Нет, я не позвонить. — Чтобы ничего не говорить и не объяснять, я села на верхнюю ступеньку. Немного растерявшийся, Мингю вышел и, прикрыв дверь, чтобы свет изнутри не падал слишком далеко, привлекая внимание, присел сбоку от меня. — Не спится, — сказала я.
— Что так? — без своей характерной игривости, просто спросил он.
— Не знаю. Свадьба, похороны… Я в нервном смятении.
— А с виду не скажешь, — улыбнулся он.
— Это хорошо. Я же воин. Типа кремень, все дела.
— Холодно? — заметил он, что я держу себя за плечи.
— Немного.
— Выйдем? Могу согреть, — вернулось его вечное настроение.
— Знаю я твои подогревы…
— А ты имеешь что-то против? — повёл он бровью. Я заглянула ему в глаза. Красивые, вишнёвые. Вот уйдёт он завтра… и хрен знает, что там будет дальше. Что будет с ним, что будет в Синьцзяне.
— Нет, честно сказать, ничего против не имею, — признала я.
— Ну… тогда всё-таки выйдем? — повторил он.
— Пошли.
Он отворил калитку, и мы прошмыгнули через неё на не священную уже землю Лога. Когда мы оказались снаружи, Мингю подошёл ко мне сзади и, прижав к себе, обнял.
— Так лучше? — серьёзно прозвучал его голос.
— Значительно. И физически теплее, и морально. — Мы остались стоять вот так, прижимаясь друг к другу, моя спина к его груди. Мне действительно перестало быть холодно, но и в душе сделалось очень хорошо. Вспомнились наши свидания с Чжунэ, во время которых я едва не теряла голову. Мне так нравилось, когда он обнимал меня, мне казалось, что эта любовь продлится до самой смерти, и что чудеса случаются, жизнь превращается в сказку, и миллионер, красавец и подлец умеет испытывать светлые и безграничные чувства, исправляясь из-за любви к простой девчонке. Но всё растаяло, обман открылся. Вселенная послала мне знак, что не для того я создана, чтобы зажиматься со смазливым мажором. Есть вещи более стоящие. «Зажиматься в горах с привратником, например?» — спросила меня моя совесть. «Да что ты знаешь о горах и привратниках, — осадила я её у себя в мыслях, совесть эту вездесущую, — когда они собираются на войну, и вообще эта невидимая война чёрт знает как идёт и скольких намерена забрать безвозвратно!».