— Я вроде ещё не настолько стар, чтобы страдать провалами в памяти.
— Как бы то ни было, он благороднее тебя, и бесполезно пытаться вырасти за счёт того, что будешь унижать его. Лучше бы позаботился о развитии собственных достоинств.
— А у меня их нет? — не оскорбленно, а с усмешкой, развернувшись ко мне всем корпусом, спросил Чжунэ. Моё выражение лица говорило всё, что я думаю, поэтому я молчала. То есть не совсем всё, а то, что я хотела показать. — Ещё никто не жаловался, между прочим. Давай отъедем, сама попробуешь…
— Ты для этого приехал? — кисло оборвала его я. — Опять пытаться развести меня на секс?
— Почему это «опять»? Когда это я пытался?
— А зимой что ты делал?
— Позвонил в твою дверь! Это что, попытка переспать сразу?!
— А зачем ты тогда припёрся поздно вечером, когда никого не было дома? Поболтать за чашкой чая?
— Вполне возможно, но ты уже этого не узнаешь.
— И не хочу. Не интересно, — хмыкнула я.
— Интересно, но ты трусишь, — сверлил меня глазами Чжунэ. Он облазил глазами всё моё лицо, как будто пытался найти что-то. С другой стороны, опускать взгляд смысла и не было, я не носила глубокие вырезы и обтягивающие кофты. Я была в свободной футболке и в спортивных широких штанах. — Ты никогда не подпускаешь близко, потому что знаешь, что если позволишь себе ступить на шаткую почву — уже не устоишь.
— Я-то? Может, с кем-то другим, более мужественным и восхитительным — да, но ты кусок соблазна так себе.
— Да неужели? — стало потихоньку подтачиваться самообладание Чжунэ, и улыбка его становилась нервной, как у наркозависимого. Что для него служило успокоительным? Комплименты? Восторг в девичьих глазах? Этого он от меня не получит, пусть самоутверждается за счёт других. — Тогда… — Его рука легла мне на колено, даже чуть выше. Сквозь неплотную ткань спортивки я чувствовала это прикосновение, как ничем не отделённое от моей кожи. Не двигаясь, я опустила глаза к его руке, медленно поднимавшейся выше. Под её тяжестью ткань скользила следом, скребя по коже. Уже обдуманно и взвешенно, а не как тогда в его кабинете, действуя по наитию, я развернулась и резко схватила Чжунэ за горло, буквально за кадык, прижав его затылок к подголовнику.
— Руку убрал! И больше так не делаешь! — Несмотря на то, что голос мой был грозным, как обычно, на этот раз я не увидела в глазах Чжунэ испуга или растерянности. Возможно, он наконец понял, что я не посмею избить его по-настоящему, причинить ему вред. Ведь если он подаст на меня в суд за травмы и ушибы — я не откуплюсь, а его семье купить судебный процесс ничего не стоит. И один только Бог знает, чем этот мажор решит меня шантажировать, и станет ли? — Зачем ты напрашиваешься? — Я не отпускала его, а вот его ладонь вынужденно убралась с моей ноги, потому что, откинутый на своё сиденье, он банально не дотягивался до такого же положения.