. После антидота тоже будет неважно себя ощущать, но забудет все, что говорил. В памяти будет не просто провал, а пропасть. Пугающая пропасть и обязательное чувство вины. Препарат надежный. Разрабатывался в психотропной лаборатории при КГБ СССР. Во времена КГБ на его применение требовалась санкция как минимум заместителя председателя Комитета. Сейчас санкции не требуется. Тем более здесь. В Сирии нам просто не у кого запрашивать такую санкцию. Не в местной же прокуратуре. Зато его показания судом учитываться не будут. Но мы их и представлять не будем…
Надира вели два офицера морской пехоты на десять метров впереди. На глазах Радиолова и Юшенкова все трое поднялись на крыльцо и вошли в широкие двери штаба базы, некогда бывшее зданием управления грузовым и торговым портом. Командир группы «волкодавов» и капитан второго ранга вошли следом. Навстречу Юшенкову сразу шагнул, словно дожидался его, дежурный по штабу старший лейтенант морской пехоты. Козырнул и лихо, почти по-гусарски, щелкнул каблуками. Только шпоры не зазвенели ввиду их отсутствия.
– Товарищ капитан второго ранга, я как раз звонок принимал, когда вас в окно увидел. Возьмите трубку. На дежурном столе, там, за стойкой…
– Кто? – коротко спросил Юшенков.
– Заместитель прокурора города.
– Еще не легче! Какого хрена этому старому козлу надо? Ты сказал ему, что меня видишь?
– Так точно. Сказал, что вы на подходе, уже около крыльца…
Юшенков коротко посмотрел на Радиолова, словно оправдываясь взглядом.
– Придется говорить… – шагнул за стойку, взял трубку и стал разговаривать на арабском языке.
Когда разговор завершился, он почти бросил трубку и сердито посмотрел на старшего лейтенанта морской пехоты, смущенно поправляющего на руке повязку дежурного.
– Что случилось, Павел Леонидович? – спросил Радиолов, словно почувствовал, что этот телефонный звонок имеет отношение к нему.
– В прокуратуре уже в курсе и стрельбы на пляже, и задержания господина Исрафилова. Это фамилия Надира. И машина за ним уже выехала… Мы просто не успеем провести допрос. После препарата, чтобы он начал действовать, необходимо подождать десять-пятнадцать минут. Потом можно часа четыре допрашивать. Но машина прокуратуры вот-вот прибудет. А в самой прокуратуре уже стоит машина «Скорой помощи», чтобы врач глянул на его ранения. Старлей… – обратился начальник отдела контрразведки базы к дежурному. – Распорядись, чтобы на КПП пропустили машину из прокуратуры и выделили сопровождающего до штаба и обратно до ворот, чтобы долго здесь не торчали. И отправь их в комнату дознавателя. Ему я сам позвоню.