— Сами же мне их навязали! — заорал Виктор.
— При чем тут ты! Ты в этот дом не скоро вернешься! Когда их найдут, твоего духа тут не останется! А не хочешь — пожалуйста, говори, куда их перетащить. Где еще такое место на пустыре! Где? Ну? Говори!
— Связались с младенцами! — как будто ничего не слыша, визгливо ворчал Виктор. — Грязная история! Противно!
— Ах, ты бережешь свои чистые руки! — совсем разошелся Булкин.
Однако тут же спохватился и, понизив голос, продолжал разговор с Виктором гораздо тише, так что их голоса больше не отвлекали меня от того, что все время тихо, но возбужденно шептала мне Пана.
— …Они меня тащили по такому узкому длинному подземелью и притащили в какую-то комнату. В ней до самого верха ящики. Ирка, эта комната тоже под землей, там даже мебель…
— Какая мебель?
Но снова споры Булкина и Виктора заглушили Панин шепот.
— У тебя на сборы было утро! — упрекал Иван Петрович. — А теперь надо торопиться. Действовать надо.
— А что вы мне их навязали! — закричал Виктор.
«Это нас навязали ему, — сообразила я. — Надо действовать… Кто это мне сказал… Буду действовать, чтобы тебе опасность не грозила. А мне грозит… и Паночке тоже… Ах, это Рушинкер…»
— Там хорошая мебель. — Это опять шептала Паночка. — Только там тесно и все стоит одно на другом. Шкафы, стулья. Они, наверное, грабство сделали.
— Что? — не разобрала я.
— Ну, награбили. Не понимаешь?
— А как они тебя оттуда вернули? В дупло вытащили?
— Нет, я не смогла. Вот слушай по порядку: я как высунулась из дупла, когда завхоз пришел, я так испугалась и обратно отшатнулась, а сама рукой на что-то надавила. Подо мной доски… бац вниз! — и сразу захлопнулись обратно. Там скобочки такие, как в колодце, потом я их увидела, когда за мной с фонарем пришли. А когда я падала, я об них сильно-сильно зашиблась. Не об землю — земля там сырая и нетвердая. Там правда корни, но нет, я об эти скобки расшиблась. И ноги и голову сильно зашибла…
— Бедненькая, бедненькая! — приговаривала я и гладила ее волосы.
Но Пана уже не могла остановиться и возбужденно рассказывала:
— Я так кричала! «Ирка, помоги!» Потом кричала: «Помогите, спасите!» Даже стала кричать: «Караул!»
— Ничего не слышно было, — сказала я.
— Я потом хотела встать и не могла. На ногу никак не наступлю. А страшно — ужас!
— Ужас! — повторила я.
— Я потом перестала кричать. Я уже охрипла. И лежу так тихо-тихо. Вдруг вижу, наверху свет и кто-то лезет.
— Ты опять испугалась?
— Нет, я обрадовалась, стала опять кричать. Я думала, вот и все, сейчас спасут.
— А они?
— А он говорит: не ори!