И вдруг я слышу, что кто-то осторожно скребется в стенку сундука, как раз с той стороны, где была моя голова.
— Кто это?
«Гав, гав!»
— Полкан?!
«Гав! Гав!»
— Полкан, Полкан, хорошенький, что мне делать, позови мою бабушку! — И в отчаянии я стала еще громче плакать и стучать в крышку сундука кулаком. Полкан еще раз гавкнул, и все стихло.
«Неужели понял, Полканушка, милый? — подумала я. — Неужели понял и позовет мою бабушку?» И я стала думать о том, как придет бабушка, откроет сундук, конечно, побранит меня, а потом накормит обедом, и я, выйдя во двор, похвалюсь перед ребятами, как я здорово спряталась и никто меня не нашел.
«Гав!»
— Полкан, ты?
«Гав, гав!»
— Что же ты не позвал бабушку?
Очень было душно. Ну конечно, что может сделать Полкан? Говорить не умеет. Зачем я только сюда влезла? А Митя тоже разиня! Захлопнул сундук — не видит, человек сидит! Полкан противный щенок, ничего-то он не умеет.
А Полкан, оказывается, прибежал ко мне домой и стал громко лаять. Конечно, на собачьем языке это означало: «Идите скорее, ваша внучка сидит в сундуке». Но бабушка не поняла и сердито сказала:
— Житья не стало от собак. В комнаты лезут! — и замахнулась на щенка полотенцем.
Полкан опять прибежал в сад к сундуку; как раз в это время я и спросила его плачущим голосом:
— Что же ты не позвал мою бабушку?
Тогда Полкан вернулся к бабушке и, схватив ее за подол, стал тащить. Ух, как рассердилась бабушка!
— Ах, эта Аришка! Ну я ей покажу! Приучила щенка к озорству! Суконную юбку порвал! Пошел вон, скверный пес! Девчонка от рук отбилась, с утра до ночи домой не загонишь, даже обедать не является! Пошел, пошел отсюда!
И опять Полкана выгнали, но он долго сидел около плотно закрытой двери и лаял. Вот какой был пес!
Посидел, полаял и побрел в сад к моему сундуку, видимо считая долгом не оставлять друга в тяжелые минуты.
А в это время, пока он бегал, произошло вот что: к сундуку кто-то подошел. Я было обрадовалась и хотела закричать, но тут голос Ивана Петровича произнес:
— Идите сюда, друг мой, здесь нас никто не услышит.
Кто-то сел на сундук и сказал:
— Не очень-то я люблю такие тихие места. На базаре безопаснее, чем в саду, где за каждым деревом могут спрятаться и подслушивать. Вы все устроили?
Я, конечно, притаилась и молчала. О ком они говорят? Кто может спрятаться и подслушивать?
Иван Петрович откашлялся и плюхнулся на сундук рядом со своим гостем.
— Документы готовы, — произнес он. — Работаю в детском доме, как и договорились. Приняли, ничего не заподозрили.
— Хорошо, хорошо. Значит, так: берете меня к себе хоть сторожем, и начнем действовать.