— Николай! — сказала хозяйка. — Я как-то сразу увидела, что ребенок не простой, в ней какое-то благородство. Конечно, я никогда не могла подумать… Ах, боже мой! Но как одета и босиком. О времена, времена!
— А я просто нарочно босиком хожу, — равнодушно проговорила я и направилась к калитке.
— Нет, детка, подожди. Ну как тебя зовут? Кто твой папа? — нежнейшим голосом пропела лиловая дама.
Но я уже подошла к калитке, открыла ее. Полкан, как всегда, проскочил вперед; вдруг чей-то голос сзади окликнул меня:
— Иринка!
НЕ УМЕЮ ДЕРЖАТЬ ЯЗЫК ЗА ЗУБАМИ
Я обернулась и замерла. На крыльце стоял Рушинкер.
— Извините, отец Николай, — обращаясь к батюшке, сказал Рушинкер и, сойдя со ступенек, подошел к калитке. — Как ты сюда попала? Одна, так далеко? И что еще за выдумки? — У него были смеющиеся удивленные глаза, но вообще-то он мне показался худым и бледным.
Я тоже была так ошарашена этой встречей, что у меня язык отнялся. Рушинкер вышел со мной на улицу и прикрыл калитку.
— Ну, рассказывай, как ты сюда попала? Почему ты ушла одна из дома?
— Я ушла по делу! — заявила я.
— По делу? Какое у тебя дело к этим людям?
— Я не к ним же! Эта тетенька заставила меня тащить свою корзину с базара.
— Тебя? А как ты попала на базар? И что это за выдумки, будто ты генеральская дочь?
— Дочь князя, — поправила я и, видя, что Рушинкер весело смеется, осмелела. — Знаете, как тяжело было! Сначала я тащила арбуз — вот такой. А потом я больше не могла тащить арбуз, она велела взять корзину. Вот, ноги поцарапала.
Рушинкер бросил взгляд на мои босые пыльные ноги.
— Ну хорошо, а при чем же тут генералы и князья?
— А мне хотелось, чтобы ей стало стыдно. Простых девочек ей не стыдно обижать, а генеральских знаете как стыдно? Видели, как она ахнула?
Тут Рушинкер стал громко хохотать, потому что ему, наверное, понравилась моя выдумка.
— Это ваши знакомые? — совсем уже бойко спросила я.
Рушинкер взял меня за руку. Полкан поднял уши, посмотрел внимательно, потом побежал вперед.
— Пойдем, я немного провожу тебя. Знакомые? Видишь ли, я лечусь у этого доктора.
— Как — у доктора? Он не поп?
— Ну да. Он священник. И в то же время прекрасный врач и умный человек. А эта мадам Мари его родственница. Она, видишь ли, гадалка.
— Гадалка? Какая гадалка?
— Ты разве не знаешь, что такое гадалка? Ну, она гадает за деньги на картах, на кофейной гуще, по линиям руки. Посмотрит и скажет: «Вас ждет казенный дом», «К вам приедут гости», «Вы заболеете» или еще что-нибудь.
— И все правда?
Рушинкер так весело мне все это рассказывал, что мне показалось, будто он шутит.