Жила в Ташкенте девочка (Давидова) - страница 65

Женщина, которая ушла уже далеко, оглянулась и возвратилась.

— Ну? — сердито и недовольно спросила она. — Чего отдыхаешь? Тут, рядом, осталось два шага.

Я стояла не шевелясь.

— Ну, скорее, мне некогда! — властно прикрикнула она.

Я обхватила арбуз, но тут мне показалось, что он прирос к крыльцу. Я толкнула его: катится, а поднять не могу.

— Он тяжелый! — сердито сказала я.

— Ах, нежности! Ну, возьми корзину, а мне давай арбуз.

Я с радостью схватила корзину и решила, что она гораздо легче. Но так казалось первые десять шагов. Корзина своим шершавым боком царапала мне ногу, и я то и дело ставила ее на тротуар и хватала другой рукой. Потом она стала волочиться по земле и никак не хотела от нее отрываться. У меня уже мелькнула мысль: потихоньку поставить эту несносную корзину, а самой бежать прочь. Но как раз в это время женщина остановилась возле ворот с большой красной надписью: «Во дворе злые собаки», подождала меня, и мы вошли в большой красивый двор.

Полкан прошмыгнул за мной, и я уже испугалась, что злые собаки загрызут его. Но во дворе было тихо. Широкая, мощенная красным кирпичом дорожка с кустами роз по бокам вела направо к дому и прямо — к виноградной беседке. А в этой беседке две женщины то ли мыли посуду, то ли стряпали. Я запыхалась, и пот катил с меня градом; даже когда мы в самую жару принимались бегать, я никогда не была такой мокрой.

Я разглядывала эту даму в серой шляпке. Молодая она или старая — этого я сказать не могла. На лбу у нее был огромный завитой чуб. На шее черная бархатная ленточка. Платье на ней мне показалось верхом красоты. Оно было лиловое с серебряным позументом и очень открытое.

Я уже хотела повернуться и уйти, но хозяйка дома остановила меня все таким же властным жестом и вдруг крикнула:

— Батюшка, отец Николай!

Сейчас же на крыльцо дома вышел самый настоящий батюшка, только не в черной рясе, а в белой рубашке и брюках, но самое главное — лохматые кудрявые волосы были точь-в-точь как у меня. Я так и застыла в изумлении.

— Дай какие-нибудь монетки этой девочке. Она несла мне корзину.

— Эта девочка? — тихо спросил поп. — Сколько раз я просил не нанимать детей. Ну чем она тебе поможет? И потом, зачем ей монетки? Ведь она ничего на них не купит.

— Не давать же ей миллиард? А у меня мельче денег нет.

— Ну, не знаю, не знаю.

Я вдруг оскорбилась. Повернуться и уйти?

— Не надо мне никаких миллиардов! — сделав гордое лицо, сказала я. — Мой папа князь, моя бабушка генеральша. У нас своих денег много.

Сказала и сама поразилась волшебному действию своих слов. Поп, правда, как стоял, так и продолжал стоять, а вот моя мучительница так громко ахнула, — я даже вздрогнула, а две женщины выскочили из беседки.