— Воронов.
На этот раз мужчина поднял голову, сморгнул и поднялся. Апатичный, понурый, безжизненный. Над ним будто темнота висела, не то чтобы агрессивная или угрожающая. А просто вялая. Громоздкая серая туча, темнеющая над его головой. Которую он всюду таскал за собой.
Шел Воронов покорно, как корова на бойню, заметно приволакивая ноги и волоча в руке сумку с вещами. К госпитализации он приготовился добротно и основательно.
Лежать у них Воронов любил — что ему дома-то делать с такими родственниками.
— Идемте, — бросила ему Ольга Артуровна, и завела его вместе с собой во внутренний больничный коридор, закрыв за собой дверь.
За которой тут же послышалось:
— Вообще уже обнаглели! Что творится! Ужас! Блатных водят у всех на глазах! Я вам всем покажу! Я до министерства дойду!
Во внутреннем коридоре было тихо. Ольга Артуровна привычно направилась к комнате для бесед, позвякивая в кармане ключами.
Воронов так же привычно понуро поплелся вслед за ней. И Ольга Артуровна даже на себе почувствовала, как волочется, расплывается над головой и накрывает и ее эта черная туча — будто ночь наступала.
К завотделением Воронов привык. Он был одним из первых пациентов, которых принимала Ольга Артуровна в этой больнице семь лет назад, когда пришла сюда работать. С тех пор, каждый раз, как Воронова госпитализировали, он просился к Ольге Артуровне. Она его принимала, опрашивала и определяла в отделение.
Пожалуй, она к нему даже своеобразно привязалась, как к старому, хоть и ненужному знакомому. А запомнился он именно семьей, которая вся в полном составе прибежала тогда к Ольге Артуровне.
Завотделением оглянулась убедиться, что пациент идет следом. Он шел. Тупо и послушно, уставившись в пол и безвольно свесив руки.
Семь лет назад он был намного живее. Тогда это был еще вполне подвижный человек, с которым можно было разговаривать нормально. Увидев его впервые, можно было и не заметить болезни. Конечно, минут через пятнадцать профессионалу становилась ощутима ненормальность поведения. Но не сразу.
Сейчас видно было с первого взгляда. Стаж большой.
— Проходите, — Ольга Артуровна отперла дверь кабинета и впустила Воронова внутрь.
С легкими — депрессивными — она обычно разговаривала прямо там, на диване в коридоре. Отводила подальше, где тише и нет посторонних глаз, и опрашивала, не занимая кабинетов. Они, погруженные в собственные переживания, обычно и внимания не обращали, где с ними врач разговаривает.
Но Воронов был их постоянным клиентом. Можно сказать, с историей…
…в тот первый раз родственнички его орали, требовали и даже взятку предлагали. Хотели одного — «оставьте вы его у себя насовсем, бога ради», «а то мало ли чего». Случиться там могло много чего и без этого Воронова. Наследственность. Если в семье есть шизофреник — не приходится ждать, что все остальные будут абсолютно психически здоровы.