Разрешаю прохвостам посовещаться. Я так понимаю, они здесь не только с гнилым сеном мухлюют, но и всяким другим криминалом промышляют. Мафия, блин. Этих за вымя надо брать твердо и сразу в кулак, силу и власть показать, чтобы поняли с кем имеют дело.
Голец с Невулом хотя бы немного в теме, но бедные Рыкуй с Шепетом, конечно, от моих заявлений слегка обалдевают. Впервые им приходится видеть столь дерзкого боярского десятника, пытающегося нажиться таким нетрадиционным способом в обход самого боярина. Еще им не по себе, что я без предупреждения, все мы налегке, без кольчуг и шлемов, если нас мять начнут – труба дело.
- Боярину мы тоже будем заносить, не переживайте, – говорю вполголоса. – Да расслабьтесь вы, все пучком.
Посовещавшись, дулебы объявляют о своем согласии.
Ну еще бы...
Мы немного торгуемся по цене и большая часть их расходится. Остается верхушка группировки: сам верзила и еще двое жилистых ухарей цыганистой наружности с цепкими глазами в одинаковых кожаных жилетках на голое тело.
- Звать как? – спрашиваю верзилу.
- Липан.
- Вот что, Липан, скажи-ка кто из вас на руки самый ловкий?
- Шишак.
У рта он держит кровавый платок и, при разговоре отводит его чуть в сторону.
- А самый сильный на кулаках? Ну, кроме тебя, разумеется.
- Ноздря, – отвечает, подумав.
- Завтра утром втроем придете в боярскую усадьбу, меня найдете. А сейчас пойдешь с нами.
- Куда? – сердечно волнуется Липан, глазами ища поддержки у своих корешей.
- Вино заморское хлебать, да дружбу дружить! – улыбаюсь и по-братски плечо его литое шлепаю. – Эй, Рыкуй, бери цыган, поедем к яру!
Двигаемся за проводником двумя параллельными цепями. Впереди широкая, потная спина Гранита. За мной сопит Леха Ковалев, единственный из контрактников, который не отказывается ходить с нами на задания. Тропы никакой. Под ногами низкорослая, выживающая на каменистой почве трава, усыпанная небольшими круглыми сосновыми шишками, наступишь на такую шишечку – треск на весь лес. Густая зеленка блестит на солнце, точно вчера покрашенная. По желтым стволам бежит ручьями янтарная, пахучая смола. Жарко. Идем четыре часа. После оврага начинается ощутимый подъем, лезем в гору. Стало быть уже близко...
Впереди слева раздаются истошные крики, крепкая русская брань, отрывистые выкрики на вражьем языке. Незамедлительно следуют выстрелы.
Первым падает Коваль. Пуля снайпера входит ему точно в переносицу.
Треск автоматов и взрывы подствольных гранат сливаются в сплошной гул. Краем глаза вижу, как валятся пацаны. Кто насовсем, кто старается вжаться в камень, чтобы дать отпор.