У меня благодаря болезненно-педантичному складу характера была целая гирлянда подобных побочных специальностей и обязанностей, в том числе внештатный санинструктор взвода. Я всегда носил с собой несколько перевязочных пакетов, пяток жгутов, половину командирского промедола и был обязан заниматься всеми ранеными взвода и роты до подхода профессиональных медработников.
В начале февраля 1984 года ко мне подошел фельдшер батальона и предложил принять участие в проводимой шестой мотострелковой и одним из взводов разведроты операции по линии «Кобальта» в качестве штатного санинструктора. У нас во втором МСБ были два медбрата, но оба в это время находились в госпиталях.
Я не помню случая, чтобы солдат одного подразделения официально участвовал в операции чужой роты. Даже временно и даже санинструктором. Ведь все «временное» очень быстро превращается в постоянное, а должность «санинструктор батальона» – тыловая, и у нас к подобным вещам относились ревниво. Я горячей радости идти на операцию «чужаком» не изъявил и, совершенно уверенный, что меня не отпустят, послал фельдшера к старшему лейтенанту Пухову.
Но мои расчеты не оправдались. Прапорщик медслужбы оказался парнем ушлым. Он нашел к Пухову какой-то особый подход, и тот предоставил нам право все решать самостоятельно. Я подумал-подумал и согласился.
Выходили мы ночью. Я пошел налегке, взял лишь бронежилет, пару «эфок», «АКС» взводного да десяток длинных магазинов. Ротный лично проверил мое снаряжение, отдал собственную коробку обезболивающего и пару пачек цивильного «Ростова». Потом отвел меня ко второму КПП и, быстренько переговорив с командиром шестой роты, сказал:
– Идешь вот за ним. Это крутой мужик – от него ни на шаг. Все! Удачи… и смотри там – осторожно.
К рассвету в ускоренном темпе мы протопали километров десять и выскочили на кольцевой гребень с небольшим, прилепившимся в полукилометре под нами, ободранным кишлачком.
Помимо шестой МСР и разведвзвода в группе шли еще три расчета минометной батареи и отдельный офицерский батальон ХАД – человек пятьдесят. Хадовцы первыми и спустились в кишлак.
Как они его там «шмонали», я не знаю. Скорее всего, никак. Судя по всему, хадовцы шли не на прочесывание, а за кем-то, ранее им известным. Когда союзнички начали подъем на наши позиции, им в спину дружно ударило с десяток винтовок и несколько «АКМ». Хадовцы рванулись назад, засели в крайних усадьбах, обозначили себя ракетами и дымами и завязали бой.
Расстояние в пятьсот-семьсот метров, да еще сверху вниз, для стрелкового оружия – ничто, плюс три миномета да штуки три АГСа… Минут за двадцать подавили большинство огневых точек, и ХАД вновь пошел на прочесывание. Духи тоже даром время не теряли – рассредоточились по кишлаку и стали планомерно выбивать хадовцев одного за другим.