Что делать! На безрыбье и рак — рыба и щука карась! Давай хоть и то, что есть, чего бы только не с'есть, чем бы только не наполнить желудок.
Няня подает миску: о радость! что то темнеется в ней. Значит не проклятый рис!
Пробуют дети — фасоль!
Вот так удружила кухня! Удрученное настроение сразу меняется, палата оживает и трудовые процессы в виде работы ложкой и плошкой принимают очень активный характер. Вся работа начинает выполняться с такой энергией и с таким интересом, что хоть куда. Миска выскабливается ложкой, полируется пальцем и шлифуется языком. Без отдышки, без передышки. Окончание работы выражается сильным вздохом, и не лишенным зависти взором к тому, кто еще не успел получить. Няня так медленно разносит на этот раз завтрак, что пока несет одному, сосед его уже все очистил и облизывает губы.
Словом фасоль лучше всяких камфарных вспрыскиваний и физиологических вливаний оживила публику и подняли деятельность сердца. Нельзя же, в самом деле, быть равнодушным к фасоли! И только одна няня равнодушна: раздает себе кашу и ни на кого не взглянет, не оторвет глаз от посуды, как будто бы ей совсем не интересно, что нынче дали не рису, а фасоли.
Такое оскорбительное отношение к фасоли быстро было подмечено, тем более, что аппетит и желание у всех были диаметрально противоположны к количеству полученной каши. Молодые головы наблюдательны, но гипотезы для определения равнодушия к фасоли создать еще не могли. А что то забродило в головах, чему помогал и аппетит и голод и все другое.
Несет няня порцию фасоли Ване Батракову.
Аппетит у Вани после тифа такой, что дай ему вместо чашки целое ведро, в котором приносят кашу для больницы, он и тогда не спасовал бы ни по завтраку, ни по обеду.
Ваня взял чашку и стал не спеша (ведь некуда спешить, потому что уже вся фасоль роздана и ему попала после всех, хотя он и лежал у самой двери) прилаживаться, как бы поудобнее устроиться на постели, чтобы позавтракать поаппетитней.
В это время вдруг отворяется дверь и в палату является женщина-врач, вылечившая всех этих сыпняков. Она намерена была делать обход.
Идет прямо к Ване Батракову, который был ближе всех.
— Ну, Ваня, как твои деда? Завтракать собираешься? — улыбается доктор.
Ваня, польщенный не казенным обращением доктора, отвечает тоже весело:
— Дела хорошо! Нынче нам дали фасоли, — сообщает как интересную новость доктору Ваня.
Зинченко ткнула нос в миску к Ване, которую тот поставил из уважения к ней на столик и вдруг строго обратилась к няне:
— Поля! Почему вы ему мало положили фасоли? (Аппетит Вани она хорошо знала). Ведь не все из них ровно едят!