Няня отрезали:
— Я положила столько, сколько всем.
— Ну, да! — возразила Зинченко. — Вы стали всем прибавлять фасоли после того, как я сказала вам прибавить.
На это няня пожала плечами и ничего доктору не ответила, и только загремела быстро посудой.
А у детей на физиономии получилось такое удовлетворение, какое бывает у ученого, нашедшего об'яснение непонятному для него явлению. Детские взгляды и глазки ясно говорили по адресу Поли:
— Что!? Влетело?! По усам текло, да мало в рот попало.
Поля быстро собрала миски и быстрым шагом ушла из палаты.
А Зинченко стала продолжать обход.
Гипотеза создалась. Дети почувствовали, что с фасолью что то неладно.
Шесть с половиной часов вечера. По больничному счету — время ужина. Зинченко уже сделала второй, вечерний, обход всех палат и ушла. Медицинской сестры на этот раз в тифозной палате выздоравливающих тоже не случилось. Это, как раз, был ее выходной день. Сестра из чужой палаты пришла, измерила всем температуру и тоже ушла. В палате осталась одна дежурная няня Поля. У ней в руках сосредоточилась вся полнота власти по палате и таким образом вся каша. Но и она все вертелась что то и корридоре, с другими нянями, которые собрались с ведрами итти в кухню за ужином.
Настроение в палате приподнялось.
— Сейчас принесут ужин: няни взяли ведра, — выражает один вслух мысли всей палаты.
— И дадут нам две каши: русскую и американскую, — резюмирует непроизнесенные речи Петя Бураков.
— А из чего другая каша? — осведомляется тоненьким голоском восьмилетний Вася Буфетчиков.
— Всегда кашу на целый день варят, — авторитетно поясняет ему и другим Ваня Батраков. (Ваня в приемнике уже давно и порядки там все знает): каша будет из фасоли, что давеча была.
— Вот бы хорошо! — слышится умиленный вздох еще с одной койки.
— Фасоль скусная! скусней рису, — слышится с другой.
— Кароши фасоль, очин кароши, — подтверждает татарчонок Шокир.
— Я тоже очень люблю фасоль.
Таким образом дети решили, что в ужине второй кашей после противной рисовой будет желанная фасоль.
И началась везде похвала фасоли. И стали ребятишки ждать ужина, как евреи ждали манны небесной.
Когда терпение стало уже истощаться (ужин что-то замедлился!), нетерпение стало доходить до высшей точки, до замирания сердца и остановки пульса, а вкусовые ощущении превращаться в огромные реки в полости рта, является Поля с ужином.
Первое блюдо, под названием лашит или брандахлыста, помещавшееся на дно каждой миски, было извлечено оттуда и уничтожено меньше, чем во мгновенно ока.
При появлении второго блюда все физиономии вытянулись в виде вопросительных знаков и все носы сконцентрировались около няни. Оказалось, что принесена обычная и по величине и по температуре порция второго блюда — ложка рисовой каши.