– Пусть держится у фуры. Если они подойдут – она укрытием для людей будет…
– А мы чего?
– Пригнись и за мной…
Они перебежали вперед. Потом еще раз…
Укрылись за массивной тушей Кадиллака. Открылась дверь, выглянул водитель. Правильно… в машине музыка, звукоизоляция, не слышно там ни х… Пока убивать не начнут – так и будешь сидеть…
– Мужики, вы чего… – высунулся водила.
В этот момент, сзади шарахнуло ружье.
– Вниз! Вниз! Давай отсюда!
Мужик – начал кого-то вытаскивать с заднего сидения – и в этот момент один из стрелков заметил их и открыл огонь. Осыпалось закаленное стекло.
– Твою мать, давай!
Борисов – открыл огонь, прикрывая, мужика.
– Быстрее!
Открыл огонь по ним и второй стрелок, дробь хлестнула по борту, оставляя рваные дыры…
– Шевелись!
Мужику, наконец, удалось отстегнуть детское кресло. Прикрывая его своим телом, он побежал…
– Давай туда! Ложись!
Борисов бабахнул еще раз – и на сей раз ему удалось зацепить одного из террористов, он упал между машинами.
Он перебежал вперед, залег за Опелем. В лобовом стекле – округлившиеся от ужаса глаза какой-то бабы…
– Ложись! – показал он ей.
В этот момент, шарахнуло ружье – баба, у которой видимо от страха переклинило в голове – нажала на газ. Только чудо и реакция – позволили капитану скатиться по капоту.
– Ты, б… е…тая?! Ложись!
Снова бахнуло ружье, на сей раз справа. Капитан почувствовал, что в него попало, упал на асфальт, взвыв от боли. Матерясь – он расстегнул кобуру – метрах в сорока – пятидесяти террорист, тоже раненый, наводил на него ружье.
Грохнуло ружье – и толкнулся в руку пистолет. Еще раз. Еще. Борисов стреляя, и ему казалось, что террорист заговоренный, но нет – восьмая или девятая пуля пришлась точно в голову. Он видел, как террориста опрокинуло назад, и как пуля выбила облачко крови из головы. Он рухнул на асфальт, и уже не шевелился…
Слева загремели очереди – лавируя между машинами, к месту перестрелки бежали ГИБДДшники, с оружием…
Борисов начал подниматься, цепляясь за бок. Кто-то подбежал, и ударил его, точнее даже прыгнул – а другой заорал: «Свой! Ты что, ох…л?!!»
Садовничий – знакомый парень, которого перекинули со спецтрассы за какой-то косяк – помог подняться. Привалил к боку Опеля.
– Сильно? Щас, щас, потерпи…
Злоба – вскипала в душе мутным варевом. Здесь, сейчас, у него на глазах, на его, мать твою, дороге, какие-то отмороженные у…ки расстреливали людей. Это была его земля, мать их всех, и пока будет так, здесь такого не будет…
– Уйди…
Он оттолкнулся… утвердился на ногах. В голове шумело…
– Ща скорая будет!
– Да пошел ты…