— Убил! — отчаянно вскрикнул Симов, бросившись к коню.
Скинув передки и седло, он припал к конской голове и стоя на коленях, стал поспешно ощупывать ее.
— Надглазничная — цела, височная — цела… теменная — цеда, — причитал он, проверяя черепные кости.
В это время выкатившиеся белки конских глаз вошли в свои орбиты. Помутневшие лиловые глаза оживились. Сивка поднял голову и встал на ноги. Шатаясь, он недоумевающе оглянулся по сторонам, а затем потянулся дрожащими губами за пожелтевшим пучком травы.
Последние сентябрьские ночи были морозны; к утру на лугах подмерзали мочежины, в озерах и тихих плесах реки появлялись тонкие ледяные пленки. Исчезли утренние туманы. Вода в озерах прояснилась. Все чаще попадались остановившиеся на дневку табунки перелетных уток. Среди них уже редко встречалась чирки-клоктуны, свиязи и шилохвосты. Эти утки пролетели раньше, уступив место кряковым и нырковым уткам: гоголям, чернети, крохалям и луткам.
Вечерами на песчаные отмели Джилы снижались запоздавшие табунки гусей-гуменников. Переночевав, они на утренней заре с шумом и гоготом поднимались на крыло и продолжали путь на юг, в теплые края, в южный Китай и Индию.
Поредели березки и осинки, разметав по распадкам оранжево-желтую листву. Пожелтели и лиственницы, обильно рассыпая по ветру высохшую колючую хвою. И только хмурый бор оставался по-прежнему темно-зеленым и непроглядным. Так незаметно подошел октябрь.
С приходом его, в первый же день, подул холодный северный ветер и принес с собой свинцовые снеговые тучи. Цепляясь за утесы и вершины сопок, серая завеса неумолимо расползалась по распадкам и к полудню посыпала мелкой колючей крупой, которая вскоре превратилась в бесконечный рой пухлых снежинок. Ветер внезапно стих. Снегопад усилился. Через полчаса затихшие окрестности покрылись белой пеленой.
В этот день Симов поджидал возвращения товарищей. Подготовив для встречи бивуак и пополнив запас топлива, он занялся съемкой кожи с изюбровой головы. Сделав Т-образный надрез между рогов и по всей длине шей, он завернул полуторасантиметровой толщины кожу.
Увлеченный работой, Симов не заметил, как на таборе появился Батыр. Он вздрогнул, когда почувствовал на щеке теплый язык собаки. Батыр присел и скромно подал лапу. Симов потряс ее, потянул пса к себе, свалил его на бок, обвалял в снегу.
В снежной завесе показались приближающиеся серые силуэты, а спустя несколько минут старики подошли к бивуаку.
— Здорово живешь! — весело крикнул Рогов. — Ты, значит, тоже зверя завалил? А мы на всякий случай с Улана лосенка привезли.