- Уходим, - устало, но твердо прохрипел Харан. - Пока сюда не сбежались по тревоге.
За его спиной красивым и жутковатым веером, словно цветочные лепестки, распустились шесть одинаковых серебристых лезвий.
Анну пришлось поднимать на ноги практически насильно. Она не сопротивлялась, но желания вставать, куда-то идти, думать, не проявляла ни в малейшей степени. Ответственную миссию по приведению девушки в чувство взял на себя неизменный Хитклиф. Он был аккуратен, заботлив, внимателен, насколько позволяла ситуация, но все же, стоило Анне сфокусировать взгляд на капитане, она шарахнулась назад и вжалась спиной в грудь Хитклифа. Понять ее ужас не составляло труда. Сквозь маску темно-серых и багровых подтеков болезненно, неестественно ярко блестели зеленые глаза. Харан слабо усмехнулся, губы шевельнулись, сложившись в беззвучное: "мне жаль". В отличие от Анны, Рина внешний вид капитана не шокировал. Да, воочию работу легионеров он видел впервые, но не впервые видел залитый кровью пол, куски тел, мертвые глаза. В памяти всплыли очертания разрушенной Академии. Рин понимал, что сравнивать Харана с Дой было бы неблагодарно, неуместно, но от мерзких, гаденьких ассоциаций избавиться так просто не смог. Лиама тонкие материи и моральные терзания не заботили. Он, может, и был высоко-творческой натурой с художественным складом ума и нежной, ранимой душой, но наклонился, что бы вынуть из чьей-то отрубленной руки пистолет, совершенно бестрепетно.
Пистолет он протянул Рину, и тот принял его, чувствуя, как в пальцах скользит мокрая от крови рукоять. Еще один пистолет, покрупнее и помассивнее, получил Хитклиф, и один Лиам оставил себе.
- Идем, - повторил Харан, заметно пошатнулся, но тут же взял себя в руки и так решительно ломанулся к двери, что Рин начал опасаться, как бы он с разгона не врезался в косяк. Все шесть клинков преданными бабочками последовали за ним. Вопреки опасениям Рина, Харан остановился аккурат у двери. Он замер, дождавшись, пока Лиам, едва слышно ругаясь, не разберется с заартачившимся замком. Лиам, умница и гений, не подвел, дверь распахнулась, но на пороге их уже поджидали. Подоспевшая пятерка солдат не испытывала иллюзий относительно того, что их ожидает и сразу открыла стрельбу по опрометчиво застывшему в дверях Харану. Сердце Рина рухнуло куда то вниз, в неизведанные им самим глубины подсознания, откуда на него накатил леденящий холод. Но время шло, а капитан все не падал, изрешеченный пулями. Перед ним, сливаясь в один мерцающий, едва заметный щит, с непостижимой скоростью вращались клинки, не позволяя пробиться ни одному выстрелу. Стрельба прекратилась на несколько мгновений, и Хитклиф тут же бесстрашно нырнул под руку чуть посторонившегося Харана. Грянуло пять выстрелов, ровно по количеству противников, и снова повисла тишина. Харан переступил порог. С пальцев его свободно опущенной руки срывались капли, оставляя за собой кровавую дорожку на полу. В пока еще пустующем коридоре они задержались для того, что бы Лиам, приглядевшись к светящемуся переплетению линий на стенах, выстрелил, казалось бы наугад, но рисунок сразу же пошел рябью и, спустя несколько мгновений, погас. В коридоре потемнело.