- Мы будем на месте дня через два, - наконец произнес он. - Вряд ли вы доберетесь раньше, поэтому мы дождемся вас на орбите Лоджа. Это крайняя планета системы. Возможно заодно что то удастся разведать, пока вас нет.
- И еще кое-что, - подводя итоги, заметил Океан. - Как я уже сказал, отряд я предоставить не смогу, но в том секторе весьма удачно находится один из Легионеров. Халлес рит Ворима с радостью к вам присоединиться и, уверен, станет ценным подспорьем.
Кузнечински это имя ничего не говорило и лицо его осталось столь невозмутимым, как и было. Харан чуть улыбнулся, Годхил-Эсс поморщился. Рин напрягся. Имя всплывало из глубин его памяти вместе с образом худощавого темноволосого мужчины. Странно, что он запомнил его, хотя они встречались только однажды в ту далекую ночь в ставке лейтенанта на развалинах Академии. Рин тогда даже не догадывался, что перед ним легионер. Отчего то стало зябко и очень неуютно, хотя лично ему таинственный Халлес рит Ворима ничего плохого не сделал. Разве что усмехался очень уж ехидно и многозначительно, когда Рин запустил в лейтенанта сначала табуреткой, а потом заявлением об отставке. Рин так задумался, что упустил момент, когда капитаны, наконец обо всем договорившись, распрощались. Красиво растаяли в воздухе голограммы Годхил-Эсса и эллара Океана, проектор тихонечко пожужжал еще несколько секунд и затих. Лиам ткнул Рина в бок, и, не дождавшись реакции, подхватил под локоток, когда Харан уже направился к двери.
Перелет до Дирмаада проходил в обстановке не то, что бы нервной, но откровенно напряженной. Пятнадцать человек десантников дисциплинированно заселились в пустовавшие до сих пор каюты, так же дисциплинированно, по часам, стекались на завтрак, обед и ужин, а свободное время проводили в тренировочном зале, о существовании которого сам Рин до сих пор лишь смутно догадывался. Все они, как один, настороженно косились на Лиама. Однажды Рину даже удалось подслушать, как один десантник рассказывал другому, что, мол, этот мелкий и лохматый на самом деле зверь похлеще подполковника Кузнечински, о чем он узнал от двух техников, что помогали при вскрытии сервера. Заметив его, десантники торопливо замолкли, как будто застигнутые на месте преступления, и Рину сделалось очень неловко. Рин не собирался просвещать о причинах такого внимания к его персоне, сам Лиам не догадывался, но тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Лиам начал расчесываться, хоть и не слишком результативно, и даже начал носить форму, которой до сих пор пренебрегал. Глядя на него подобралась и остальная команда Kaze Nemuru, и только Рин, чей единственный комплект формы окончательно и безвозвратно погиб на корабле Дой, чувствовал себя отщепенцем. Ритуалы принятия пищи, а только так и можно было теперь назвать этот процесс, доставлял Рину больше всего досады. Даже во времена обучения в Академии, обстановка в столовой царила куда более неформальная, чем среди ряда одинаково собранных и сосредоточенных на собственной порции десантников. В такие моменты Рин остро завидовал тем истребителям, что следовали за их кораблем. Там хоть и места было маловато, и питались сух пайками, но смотреть приходилось только на физиономию одного единственного напарника. Анну все это тоже напрягало, Лиам и без того дергался от любого косого взгляда, Харан привычно делал вид, что ничего не происходит и даже умудрялся вести с Кузнечински светские беседы на отвлеченные темы. Только Хитклиф являл собой образец естественности, спокойствия и умиротворения, и так органично смотрелся среди гостей, что Рину становилось жутко. Как будто знал друга всю жизнь, а он вдруг отказался совсем даже подкидышем и ренегатом. Хит рассмеялся, когда Рин рискнул возмутиться по этому поводу.