- Корабль. Я просто хочу свой корабль.
- Ах да, корабль. Это я понимаю, - Лиам серьезно кивнул. - Я позже гляну, пойдет? А пока смотри ж ты! Это же Хал нашел мармеладных жирафов! Их же в пачке всего 150 грамм! Если не поторопимся, то нам может не достаться...
Он бросился вперед, словно там раздавали не жирафов, а благодать. За все оставшееся на посиделки время они, хоть и пересекались, но больше не обмолвились ни словом. Каким-то немыслимым способом Рина сначала затащили на танцы, а потом в качестве подопытного для экспериментов Малахита. Тот божился, что сможет "забодяжить приличное пойло из того компота, что ему впаривают". Харан, смеясь, запретил травить своего пилота, и для контроля, как единственного на корабле медика, призвали Анну. Ее, как отчетливо видел Рин, распирало любопытство, но задавать прямые вопросы, касательно интересующего ее предмета, она стеснялась. Ее многозначительные подмигивания и пугающие гримасы в конце концов заметил даже Малахит, опасливо нюхнул намешанную им бурую жидкость в графине и добровольно отказался от дальнейших экспериментов.
Рин вернулся к себе в каюту после того, как в дверях столовой появился привлеченный неуставным шумом подполковник Кузнечински в сопровождении неизменного секретаря. На несколько мгновений на всех присутствующих обрушилась мрачная, вороватая тишина, кто-то нервно сглотнул, а затем Харан попросил налить полковнику и его офицеру кофе. Рин не имел ничего личного против Кузнечински, но его присутствие на этом празднике жизни показалось ему, Рину, чрезмерным испытанием. Рин аккуратно проскользнул в дверной проем, напоследок лишь махнув рукой заинтересовавшимся его передвижениями Харану, Хитклифу и вездесущему Халлесу рит Ворима. Рин шел по коридору очень медленно. Отчего то ему казалось, что здесь и сейчас он упускает что то неуловимое и очень важное. Остановившись у своей двери, Рин прислушался к глухому звуку голосов, что едва доносились со стороны столовой. Опустил глаза, потер саднящее запястье - мазь Анны взялась за исполнение своих лечебных функций споро, но на коже все еще оставались розоватые следы. Прохладный, в соответствии со всеми нормами, воздух коридора ложился на разгоряченные щеки ласковым прикосновением. Рин прижал ладонь к щеке и досадливо вздохнул - она тоже оказалась горячей. С третей попытки он дождался щелчка в самом деле барахлящего замка, и толкнул беззвучно отъехавшую в сторону дверь. Перед тем, как шагнуть через порог и окунуться в казалось бы благостное уединение собственной каюты, Рин задержался для того, что бы кинуть еще один неопределяемый взгляд вглубь уводящего к столовой коридора.