– Они солдаты. Простые солдаты, а мне нужны советники. У меня в корпусе несколько тысяч солдат, а советников практически нет. Ты подмечаешь детали. Да и не в военном опыте деле, ибо он набирается в самом бою. По логике, по стратегической науке, по тактике боя, по скрытности ты первый в своей роте и едва ли не полку. А мне нужны такие воины, которым я смогу доверить важнейшую миссию в истории Рейха.
– Но почему вы меня просто не назначили, путём приказа, как обычно? – Всё не унимается и раскидывается от удивления и страха перед неизвестностью юноша. – Почему меня не отправили сразу на тренировки и в расположение части?
– Несмотря на идеи Канцлера о полном подчинении, об элитаризме, я всё же ценю некоторую свободу. Все мои воины в «Тенях» собраны не приказами, а прошениями. И каждый, кого я просил, откликнулся. Некоторые мои братья могут, не согласится с таким подходом.
– Господин, а если бы сегодня этого всего не было бы? Если бы вы меня не оценивали по «замечанию деталей», то, что тогда? А если я откажусь?
– Данте, если ты откажешься, я пойму. – Смягчив голос, выговорил Джузеппе. – Ты отправишься обратно в свой взвод и продолжишь службу. У каждого есть друзья и родственники, с которыми он не хотел бы расстаться.
– Господин, – На этот послышался голос тяжёлый голос священника, который стоит у клумбы, держась за массивный посох-крест, – давайте я поговорю.
– Разрешаю.
– Данте, скажи мне, ты знаешь, как зовут твою мать?
– Нет. – Тягостно дал ответ парень.
– Всё потому, что она умерла, защищая тебя. – После сказанных слов лик юноши стал бледнее лунных цветов, а в изумрудных очах потухла желание к жизни, а вот очи Патрика запылали правым огнём души. – Тебе тётка не рассказывала, но я знаю. Твоя мать, когда отдавала вас пеленованных, меня просила разыскать её сестру и передать ей тебя да брата. А знаешь, почему она ушла, Данте? Всё потому что перешла дорогу таким людям, которые держали в руках едва ли не треть Рима. – Выдержав паузу, дав усвоить сказанное, капеллан резко продолжил. – Да, именно Рима. И когда за ней началась охота, она с вами маленькими рванула сюда, но загребущие лапы бандитов достали её. Я не знаю, что с ней в конце концов стало и сколько она ещё выдерживала преследование, но суть одна – твоя мать погибла от рук тех, против кого ты не желаешь направить свой гнев. – Слово капеллана стало жалить пламенем, словно это проповедь, достигая самого сердца Данте. – И сейчас тебе предлагают встать наконечником копья, который сокрушит несправедливость. Скажи мне, Данте, сколько лет ты жаждал возмездия всем отступникам и несправедливым угнетателям? Благослови Господь Канцлера, который даёт тебе возможность отплатить мерзким тварям, и отказываешься от этой возможности? Данте, ты можешь остаться обычным солдатом и быть банальной шестерней в механизме Рейха. А можешь стать хозяевам своей судьбы и направить священный гнев с лучшими воинами Его против тех, кто повинен не только в смерти твоей матери, но и страданиях всего человечества! Выбирай, Данте!