Она чуть качнулась назад, зарумянившись от неожиданной радости.
— Правда? Макса?
— О да, миссис Маллоуэн. — Четкие черты его лица чуть смягчило восхищение, и он покачал головой. — Археология — это увлечение, которому я с годами, увы, могу уделять все меньше времени.
— Археология! — откликнулась Агата, широко улыбаясь. — Ну конечно! Правда, она просто изумительна?
Он кивнул:
— Мой сын Питер, бывало, говорил, что археология взывает к моим инстинктам следователя.
— А! — Она ответно кивнула. — В судебной медицине вам приходится отвечать на тот же вопрос, что ставит археология: «Что произошло в прошлом, оставив свидетельства в настоящем?»
Теперь уже улыбнулся сэр Бернард:
— Почти точно так же говорил и Питер.
Она подумала, не был ли Питер тем самым сыном, которого, как она слышала, сэр Бернард лишился при бомбежках сорокового года.
— Раскопки мистера Маллоуэна в Уре с Леонардом Вулли, — продолжал тем временем сэр Бернард, — стали легендой. А потом его открытия в Ниневии, Ираке, Сирии… Так увлекательно! Так безумно романтично.
Она улыбнулась:
— Не уверена, что разбор и регистрацию находок и протирание наконечников стрел и черепков кремом для лица можно назвать «безумно романтичным» или увлекательным… но мне это и правда очень нравилось.
В серых глазах загорелся интерес:
— Я слышал, что вы иногда сопровождали супруга. Вы заслуживаете похвалы.
— Я не заслуживаю похвалы, раз делаю то, что мне так нравится. Вдали от нашей так называемой цивилизации… в благословенном избавлении от репортеров и публичного внимания. Мне лучше всего пишется в пустыне.
— Да, насколько я понял, вы — писатель?
Ее удовольствие тут же исчезло, непонятно почему: ведь так хорошо, что сэр Бернард — поклонник Макса, а не восхищенный читатель!
И в то же время это разочаровывало: то, что сэр Бернард так мало знает о ней, о том, что она делает и кто она.
Она прикоснулась к виску, зацепив пальцами завиток волос.
— Должна сказать, что работа Макса похожа и на мою. В древних песках можно найти истории о преступлениях и убийствах.
— Я должен извиниться за то, что не знаком с вашими произведениями, — сказал сэр Бернард. Возможно, он почувствовал ее ущемленную гордость. — Как я понимаю, вы имеете солидную репутацию… и многие мои коллеги читают детективы. Что до меня, то я выдуманными преступлениями не интересуюсь… Надеюсь, я вас не обидел?
— Нисколько, — ответила она, тут же успокоившись. — Для вас ведь это было бы слишком близко вашей работе, правда?
— Боюсь, что, как уже признался, я в душе романтик: мои литературные симпатии принадлежат Теннисону, Вордсворту, Киплингу…