Рискуя навлечь на себя гнев Филлис, Гриноу все-таки спросил:
— Что за бусы?
— Крупные, старые. Бижутерия. Если бы камни были настоящими, я бы не стала зарабатывать себе на жизнь в постели, так?
Вопрос был более или менее риторическим, и Гриноу лишь вежливо кивнул.
Она продолжала:
— И он говорит мне: «Ты всегда ложишься в бусах?» Он лежал рядом со мной. Мы уже… дело сделали. Вроде как крутит центральный камень пальцами. А я отвечаю: «Иногда. Некоторым гламур нравится». И тут я вскидываю ногу вверх, демонстрируя ботинок. Это шутка была. Но ему, похоже, не понравилось: он схватил бусы и начал их закручивать… Видите: у меня на шее след.
— Вижу.
— Так он сграбастал бусы и крутит их изо всех сил. Я задыхаюсь, задыхаюсь, к черту, вот что. А глаза у него… вроде синие, они были, странного оттенка… они горят. Как у сумасшедшего.
— Как же вы выжили, Филлис?
— Еще чуть — и не выжила бы. Боль была жуткая. Я на него ругалась — когда могла что-то выдавить — и пыталась снять бусы с шеи… и в чертовой агонии, я дергаю ногой! Господь да благословит эти ботинки. Не будь я в них, я… Ну, лягнулась удачно, это да: ответила ему тем же. Он меня драгоценностями душил, и я ему врезала по самому дорогому. Он заверещал, как слабак, и свалился с кровати задом вверх.
— И что было дальше, Филлис?
— Сорвала с себя бусы и говорю: «Эй, что на тебя нашло, Тарзан?» Я задыхалась, гадая, что он дальше сделает… А он валялся на полу, тихий вдруг стал. Тоже тяжело дышал. Вроде как плакал. И очень тихо говорит: «Прости. Прости, пожалуйста. Я иногда забываюсь». А я говорю: «Да я тебя к чертям отправлю и там уж забуду!» А он встает и роется в карманах… Он мне уже дал пять фунтов. А теперь дает еще пятерку, чтобы показать, как ему жаль. Я ее выхватила и велела убираться к черту. И он ушел.
Гриноу наблюдал за ней. Глаза у нее округлились и блестели, и во всей ее манере заметно было воспоминание о пережитом страхе. Он решил, что она не лжет.
Она начала копаться в сумочке и вскоре извлекла две мятые пятерки.
— Я сунула купюры в ящик стола. Тратить не стала.
— Почему, Филлис?
— Подумала… со всей этой газетной писаниной о Потрошителе, вдруг это улики. Типа их можно отследить.
Отслеживать путь банкнот всегда было непросто, но, рассматривая эти, Гриноу заметил, что их номера идут подряд в одной и той же серии, что должно было заметно упростить дело.
— Когда это случилось, Филлис?
— В четверг вечером. Сразу как стемнело.
Это означало, что скорее всего у Потрошителя была неудачная попытка, после чего в итоге он сошелся с Нитой Уорд.