— Да, это уж точно,— согласился бармен.
— Четыреста километров дороги,— продолжил Легран.— Нет, Анри, что ни говори, а ты, правда, был на высоте. Знаете, самое трудное — это терпение. Сорок километров в час, и так целых четыреста километров, это какое же нужно терпение, просто не жизнь, а сплошное испытание на прочность.
— А где его не надо? — вставила Анна, явно начиная проявлять к этому разговору все больше и больше интереса.
— Чего-чего? — уставившись на нее, переспросил Анри.
— Я говорю, где его не надо, терпения,— пояснила Анна.
— Мадам разочарована в жизни? — галантно поинтересовался Легран.
— Вот уж попал пальцем в небо! — фыркнул Эпаминондас, который уже допивал третью порцию виски.
— Полное забвение,— пояснил Анри,— вот так завязнешь где-нибудь в джунглях, и все, жди, пока кто-нибудь из дружков придет на помощь…
— Даже подумать страшно,— вздохнула Анна.
— Чего ж тут страшного? — подозрительно переспросил Легран.
— Просто подумала, что вы могли не добраться сюда,— продолжила Анна,— и не пить вот так с нами вместе виски.
Легран начал было поглядывать на нее с явным неодобрением. Но Анри сделал ему знак, чтобы тот не заводился. Анна улыбалась приветливо и очень доброжелательно.
— Вы парижанка,— проговорил он,— сразу видно, им палец в рот не клади.
— Похоже,— вставил Эпаминондас, он тоже явно начинал заводиться,— что жизнь и вправду сплошная проверка на прочность.
— Ты тоже так считаешь? — спросил я Анну.
— Так говорят,— едва слышно ответила она.
— Когда я мочился,— сообщил Анри,— сразу поднималось целое облако пыли. Такое впечатление, будто пылью мочишься,— добавил он, обращаясь к бармену.
— А я,— отозвался бармен,— вот уже восемь лет, как я здесь, и все мечтаю хоть разок пописать на лед.
— Кому вы это говорите! — поддержал Анри.— Такой твердый ледок, и чтобы даже не потрескался, это же просто мечта. Сорок три градуса в Туатане. Так что насчет льда там и думать нечего.
— А вот я лично,— возразил Легран,— всегда больше любил жару, чем холод. Правда, тут этого добра хоть отбавляй, это уж точно, но я все равно предпочитаю жару.
— Да, забавно,— кивнул бармен.
— Ну, уж нет,— возразил Анри,— с меня хватит, раньше-то я тоже так думал, но теперь нажарился до отвала.
— Господи, чего бы я только не отдал, чтобы помочиться на лед,— повторил бармен.
— Это все только одни разговоры,— заметил Эпаминондас,— а потом, как и со всем остальным, стоит только поиметь — и ничего такого особенного…
— Можешь говорить что хочешь,— продолжил Анри,— но ледниковый период — это тоже, надо полагать, не очень-то веселая картинка…