По рельсам пролетели навстречу друг другу две электрички, потом прошел груженый товарняк. Пассажирский поезд Максим пропускать не стал, перебежал железнодорожные пути, слетел по насыпи с другой стороны. И уже не бегом, а быстрым шагом направился к рынку. Там, в круговерти людей и машин, в скопище палаток и магазинчиков, затеряться легче всего. И только сейчас, уже в относительной безопасности, Максим прислушался к себе — плечо горело и ныло от боли. Но это не перелом, а вывих или сильный ушиб, не более. Дома все будет понятно, но туда пока рано.
Вика ответила быстро, словно ждала звонка. Назвала номер квартиры и дверь открыла сразу, отступила назад, приглашая войти. Максим шагнул вперед, посмотрел по сторонам, потом на Вику. Та нахохлилась напротив, как сова — в двух свитерах — один до колен, в джинсах и толстых носках, на руках перчатки без пальцев. И смотрит выжидающе, но молчит, вопросов не задает. Потом спохватилась, мотнула растрепанной копной волос:
— Проходите, вон туда, там теплее. — И сама двинулась по коридору, свернула направо. Максим пошел следом, вошел в небольшую кухню. На плите горят все четыре конфорки плюс работает духовка с открытой дверцей.
— Отопления нет, — пояснила Вика, — уже несколько дней. Мы тут скоро вымрем, как мамонты.
— Как динозавры, — поправил ее Максим, вытащил из-под стола табурет, уселся на него, осмотрелся еще раз. Все чисто, просто и скромно. Мебель старая, родительское наследство, на стенах — вышитые крестиком картины в рамочках. Фикус с подоконника переехал на кухонный стол и обреченно повесил листья. Максим тронул один кончиком пальца, чуть скривился от болевого толчка в плечо и полез в карман. Две пачки купюр легли одна на другую. Максим решительно сдвинул их на край стола, к той стороне, где сидела Вика.
— Все в порядке, ничего не бойтесь. Я с ними поговорил, они больше так не будут. А это просили вам передать. Сказали, что здесь зарплата за полгода. Я не пересчитывал, проверьте.
Вика послушно пересчитала деньги, потом взглянула на Максима из-под очков, потом снова уставилась на две перетянутые резинками пачки и произнесла еле слышно:
— Это не моя зарплата. Здесь очень много.
— Это вместе с премией. И компенсацией морального вреда, — заверил девушку Максим и замолчал.
Все, дело сделано, надо уходить. Да и холодно здесь, как на льдине, даже занавески на окне от ветра шевелятся.
— Спасибо, — еле слышно произнесла Вика, — спасибо, вы меня спасли. Сколько я вам должна?
— Нисколько. Я сам… — договаривать или объясняться Максим не стал. Поднялся, подошел к окну. Пейзаж знакомый, даже при свете дня. Здесь она его и видела, обзор отличный. И рядом с домами, и потом, на тропинке. Случайный фактор в чистом, незамутненном и дистиллированном виде. Ничего не поделаешь.