Максим пошевелил пальцами связанных у локтей рук, разгоняя застоявшуюся кровь. Глаза уже привыкли к темноте, и он смог рассмотреть «оппонентов». Да, их двое, значит, остальные в кабине. Но это дела не меняет, и противопоставить он им ничего не сможет. До тех пор, пока связаны руки. Рыпнуться, конечно, можно, но толку не будет. Грело одно — нож в рукаве они не нашли. Этот аргумент будет предъявлен бандитам немного позже, когда все прибудут к месту назначения. Но как же тут воняет, до тошноты, до рвоты. Что они тут таскали — дохлятину? «Бомжей, что ж еще». — Максим снова всмотрелся в полумрак. Тот, что сидит справа, развалившись вальяжно, — килограммов под девяносто, не меньше. Рост тоже не подкачал — голову постоянно пригибает, чтобы не врезаться в низкий потолок. Значит, этот соперник из одной весовой категории, уже неплохо. Второй в плечах поуже и ростом ниже первого на полголовы. Одеты оба скромно, но с комфортом, одежда движений не стесняет — все как положено. Ладно, подождем, куда кривая вывезет, другого все равно ничего не остается. Максим снова прикрыл глаза и отключился ненадолго, провалился не в сон — в полуобморочное забытье. А пришел в себя от боли — его молча, наотмашь хлестали по лицу. Максим попытался отвернуться, отползти в сторону, но ему не дали даже пошевелиться. Единственное, что успел заметить Максим, — машина остановилась, и задняя дверь микроавтобуса распахнута настежь. За ней — темнота и снег, и еле различимые в пелене белых хлопьев стволы деревьев. Максима схватили за ноги, выволокли из салона и бросили ничком на дорогу, почти под колеса машины. И снова не дали ни повернуться, ни подняться на ноги — от нескольких ударов по ребрам у Максима потемнело перед глазами. С человеком бандиты обращались даже не как со скотиной — как с мебелью или тряпкой. Рывок за ворот куртки, удар ботинком в грудь, еще один, но уже в поясницу. И по затылку, но не сильно, чтобы одумался и не сопротивлялся. И стоял покорно на коленях. Максим косился по сторонам, сплевывал на снег кровь. Она текла из прокушенной губы, и темные пятна быстро покрывались свежим белоснежным покрывалом. Кто это может быть, кто? Те, кто жаждал кровной мести, все-таки нашли его, не поверив в преждевременную смерть капитана Логинова? Или Артемьев каким-то непостижимым способом выследил своего обидчика и сейчас заявится сюда собственной персоной? Или не заявится, а будет наблюдать за расправой со стороны?
Все четверо бандитов стояли рядом, один из них произнес что-то коротко и неразборчиво, как пес пролаял. В ответ тот, из салона, жилистый и невысокий, подошел к Максиму, рывком задрал ему вверх голову за подбородок. Максим успел разглядеть только натянутую почти на глаза человека напротив темную шапку и наглухо застегнутый на «молнию» высокий воротник куртки. И тут же мир раскололся, рассыпался ворохом сиреневых и золотистых сполохов. Удар чем-то тяжелым пришелся в переносицу, Максим рухнул навзничь и от боли не сразу почувствовал, как губы и подбородок заливает кровь. Ее было очень много, солоноватая жидкость наполняла рот, дышать было нечем. Максим кашлял, отплевывался, извивался на снегу, стараясь перевернуться на бок или на живот. На другие удары почти не реагировал — закрыться от них все равно невозможно, а боль в разбитой голове перекрывала остальные чувства. Еще немного, и он просто задохнется или захлебнется и умрет прямо здесь, под ногами бандитов.