До «дома» Максим добрался только к вечеру следующего дня. Побродил немного под окнами, выждал удобный момент и по газовой трубе влез на козырек подъезда. Присел, осмотрелся, подождал, пока из подъезда выйдет «собачник» с таксой с первого этажа и скроется за углом дома. Потом поднялся, подпрыгнул несколько раз и толкнул плотно прикрытую створку окна. Она распахнулась, Максим подпрыгнул еще раз, ухватился за выступ пластикового профиля, подтянулся и вполз на подоконник, свалился с него на пол. Все, наконец-то эта прогулка закончилась. В квартире холодно, как в вытрезвителе, темно, холодильник пуст на радость мышам-самоубийцам. Зато тайник пополнился весьма ценными экземплярами, да и нож пока лег рядом с пистолетом. Завтра же надо поменять замок, квартирной хозяйке сказать честно, что ключ посеян, не уточняя места.
Максим налил воду в чайник, поставил его на плиту, зажег газ. А сам ринулся на поиски пульта, нашел, включил телевизор. И первым, кого увидел на экране, был Артемьев, собственной персоной. Правда, внешне градоначальник больше походил на выпавшего из анабиоза зомби — вроде ходит, двигается, говорит, но как неживой. И смотрит куда-то сквозь собеседника в неведомую даль, думает о своем, отвечает невпопад. «Вернулся, скотина. Вот и славненько. Достал ты меня со своими дружками-ублюдками, да и не только меня. — Притихшие было злоба и ярость вновь подняли голову. — Что же тебя из норки вылезти заставило — несчастный, больной на всю голову Букин или оборзевшие охотники? Вернее, то, что от них от всех осталось?» — Максим едва не запустил пультом в телевизор, но вместо этого нажал на первую попавшуюся кнопку. Застывшее осунувшееся лицо Артемьева исчезло, на экране шел сюжет одного из федеральных каналов. Сначала кто-то говорил за кадром, потом нарисовался диктор. Он взахлеб рассказывал что-то, показывал себе за спину, и Максим не сразу сообразил, о чем идет речь. Потом вгляделся в картинку повнимательнее и прислушался к потоку слов, потом даже сделал звук погромче.
— Вчера в результате несчастного случая трагически погибли сразу два члена областного правительства. Это полковник в отставке, ныне заместитель министра финансов Пантелеев, и его коллега и сослуживец, министр по осуществлению контрольной деятельности Барков.
Ух ты, какой сюрприз. Высоко взлетели господа старшие офицеры, нам, простым смертным, отсюда не видать. Об обстоятельствах смерти, конечно, ни слова, как и об успехах в расследовании громкого дела. Правильно, какие уж тут успехи, кого искать, кого опрашивать — бомжей? Снова по городским помойкам и подвалам лазить с криками: «А не выезжал ли кто из вас, уважаемые, недавно в лес, на небольшой пикничок? И не пришлось ли вам потом по этому лесу бегать? С чисто оздоровительными целями, конечно. А вы что подумали?» Следствие сразу уперлось в тупик, это видно невооруженным глазом. Вот Артемьева и выдернули из теплого логова, для усиления, на поиски убийцы бывших подчиненных губернатора, с которыми тот прошел огонь, воду и медные трубы. Толку-то, на что расчет? Что Артемьев одним своим присутствием что-то изменить сможет или сам землю рыть начнет. А может, и начнет — обстоятельства смерти черных полковников вынуждают. Артемьев не дурак, он быстро свяжет воедино все события последнего месяца и сделает верный вывод. Но что предпримет, вернее, что противопоставит, пока можно только гадать. А на антресолях лежат уже не три «Тополя», а по суммарному поражающему эффекту эквивалент целой дивизии РВСН карманного масштаба. На эти корочки можно сейчас выменять все, что душа пожелает, вплоть до вечной молодости и живой воды. Их Артемьев по приказу генерал-губернатора из-под земли достанет и в зубах заказчику принесет. Или переслать их за границу — в качестве доказательства к рассказу о развлечениях руководителей областного правительства. Тут уж губернатор отставкой не отделается, хотя в последней милости — пистолете с одним патроном для отправки пули в башку — ему, может быть, и не откажут.