– Ложь! – Изольда задыхалась от гнева. – Эта арабка была гостьей в нашем доме, и у нее не было сына. Единственный ее ребенок – это дочь, моя подруга и компаньонка. Ты лжешь, утверждая, что эта женщина была женой моего отца. Ты лжешь! Возьми свои слова обратно.
– Леди Изольда, – раввин встал между ними, – этот человек только что спас вам жизнь. Он наш почетный гость.
Темно-голубые глаза Изольды грозно пожирали Раду-бея.
– Это не дает ему права возводить напраслину на моего отца. Мой отец был крестоносцем! Он отправился в поход по зову Его Святейшества, чтобы освободить священный город Иерусалим от неверных! Он ни за что не обратился бы в другую веру. Он ни за что не продал бы свою душу. Он ни за что не привел бы жену-мусульманку в свой дом, в наш родовой замок. Он ни за что не сделал бы араба-полукровку своим наследником.
Голос ее срывался, Фрейзе казалось, она вот-вот разрыдается. Раду-бей приподнял бровь.
– Недолго же ты изливала на меня свою благодарность, – заметил он. – Неуемная гордыня сквернит и пятнает твою честь.
– Я просто хочу сказать, что мой отец никогда бы не обманул мою мать. Честь нашей семьи превыше всего.
– Думаю, он отправился в поход истинным крестоносцем, а когда вернулся домой, никто не заметил, что он немного изменился, – рассуждал оттоман. – Вероятнее всего, он утаил от тебя, как все произошло. Ведь, когда он уезжал, ты была всего-навсего младенцем в утробе матери.
– Он не мог предать Бога. Он был честен с моей матерью!
Раду-бей кивнул.
– Как знаешь, – равнодушно пожал он плечами. – Но что есть истина? Что есть верность? Нам, детям великих отцов, неимоверно трудно ответить на эти вопросы. Да и кто знает, какому Богу человек служит?
Поняв, что еще чуть-чуть, и Изольда ударится в слезы, он отвернулся от нее и сказал, обращаясь к раввину:
– Пора ехать. Мне больше нельзя здесь оставаться, слишком велика опасность навлечь на вас беду.
– Благодарю тебя. – Раввин указал на ошметки заляпанных кровью и пылью башмачков. – Мы все благодарим тебя, и я возношу хвалу Богу, который прислал тебя к нам. Мы в долгу перед тобой, и этот долг мы никогда не забудем.
Вельможа кивнул; лицо его озарилось улыбкой, когда к нему подвели коня. За конем по узкой улочке следовала кавалькада – конюх оттомана и его слуги.
– Уезжаешь? – взволновалась Изольда. – Сейчас?
Раду-бей отвесил ей поклон и повернулся к лошади. Этого было довольно, чтобы лошадь подогнула передние ноги, и Раду-бей, схватившись за луку богато расшитого черного седла, легко вскочил в него. Лошадь поднялась на ноги. Высоко восседая в седле, оттоманский воин снова поклонился Изольде и перевел взгляд на Фрейзе.