Торговец назвал цену, и у девушек перехватило дыхание. Ишрак предложила снизить ее в два раза. Торговец засмеялся и откинулся на спинку стула, хозяйка же тем временем расставляла перед ним на столе блюда с сушеными яблоками и медовым печеньем.
– А ты недурно торгуешься, – он весело потер руки. – Итак, ты забираешь мои сапфиры, вешаешь их себе на уши и не собираешься мне их отдавать. Мило.
– Может, по бокалу вина? – предложил он девушкам. – Нам потребуется время. Твое предложение меня не устраивает, зато тебя вполне устраивают сапфиры. Давай-ка все-таки придем к взаимовыгодному соглашению.
Ишрак притронулась к серьгам. Качнувшись, они легонько кольнули ее в шею.
– Да, я не в силах от них отказаться, – призналась она. – Но и обвести себя вокруг пальца я не позволю.
– Да никто и не собирается обводить тебя вокруг пальца, – запротестовал торговец. – Разве я не сказал, лишь только увидев тебя, что они – твои и только твои? Забирай то, что принадлежит тебе по праву, но заплати справедливую цену. Иди и посмотрись в зеркало. И попробуй потом сказать, что тебе не подходит их форма, что они не покачиваются, лаская твою шею, что они недостаточно черны и не оттеняют блеска твоих глаз. Они – твои. Голову даю, ты ни за что в жизни их больше не снимешь.
– У меня в комнате есть зеркало, висит на гвозде, – спохватилась хозяйка. – Поднимись, и сама во всем убедишься.
Ишрак направилась к двери.
– Даже не надейся, что мы заплатим тебе столько, сколько ты просишь, – бросила она торговцу, наградив его дерзкой ухмылкой.
Торговец подмигнул ей и махнул вслед яблочной долькой, нанизанной на кончик ножа.
– Красота требует жертв! Сходи и посмотри на себя. И когда ты возвратишься, названная тобой справедливая цена придется по душе нам обоим. Ты не можешь отказаться от них. Сама понимаешь, что не можешь.
Ишрак потерянно взглянула на Изольду и вышла. Заскрипели ступеньки. Погрузившись в задумчивость, Ишрак медленно переставляла ноги, не отрывая пальцев от изящных серебряных нитей, покачивающихся в такт ее шагам, сверкающих, как ее глаза.
– А для меня у тебя совсем-совсем ничего интересного нет? – воскликнула Изольда.
Забросив в рот печенье, коробейник решительно отодвинул тарелку на край стола, показывая, что теперь он полностью к услугам Изольды.
– Есть у меня одна вещица, – протянул он. – И я надеюсь, что даже такая знатная дама, как ты, удостоит ее благосклонным взглядом. Правда, я не уверен в размере… Можно взглянуть на твои ножки?
Изольда поднялась из-за стола и вытянулась перед ним. Ногой в сапоге он подцепил табурет и привычным движением толкнул его к ней. Изольда поставила на табурет ножку, обутую в ботинок, и замерла, чтобы он рассмотрел ее во всей ее красе.